— Откуда ты знаешь, что сейчас они сидят спокойно? Может, сна лишились, все в испуге, руки трясутся…

— Тем более. В таком состоянии впадут в панику и прихлопнут еще какого-нибудь ни в чем не повинного свидетеля или другого постороннего человека. А мою зажигалку бросят в Вислу. Нет, лучше к ним не соваться.

— Ты и в самом деле думаешь, что твоя зажигалка как-то связана с этим преступлением?

— Не важно, что я думаю, главное — он может подумать, что связана. Получил зажигалку, и тут же ее дарителя пришили. Если, конечно, дарил пан Мирек.

— А если нет?

Я почувствовала себя сбитой с толку.

— Даже если нет… Минутку… Тогда я хотя бы узнаю, откуда появилась вторая зажигалка. Может, они как-то связаны, может, эта пропала, а ее надо было поскорее вернуть, моя пошла взамен пропавшей… Позавидовали друг другу и пан Мирек того… украл. Ну в точности как с книжками моей мамы. В любом случае что-нибудь да узнаю!

Собеслав молча слушал нас, но тут не выдержал и поинтересовался, при чем тут книги моей мамы.

Пришлось объяснять, что давным-давно в моем доме хранились книги мамули, и кто-то из наших знакомых стибрил три тома из собрания сочинений какого-то классика. Мать ничего о краже не знала, а я Богу молилась, чтобы и не узнала, вдруг ей придет в голову почитать как раз одну из украденных книжек? Получить их обратно мы никак не могли, и, если бы мне удалось узнать, у кого они сейчас, я бы, ни минуты не сомневаясь, просто украла их у вора.

Юлита мягко посоветовала:

— Наверное, для начала надо было попробовать их выкупить.

— Идиотизм! Если бы новый владелец не захотел продать, а я потом украла, подозрение сразу бы пало на меня. Не всё способны на такие глупости, я же… впрочем, сама знаешь…

— Понятно. И ты думаешь, что кто-то…

— Не кто-то, а конкретно пан Мирек…

— …стащил твою зажигалку, не пытаясь ее купить у тебя, потому что она у кого-то пропала… Но она же у него в доме стояла!

— Ну и что с того? Может, это было то же самое, что и картины тещи.

Естественно, теперь уже вдвоем они единодушно потребовали рассказать им о картинах тещи.

Одна теща, будучи уже в очень… среднем возрасте, открыла в себе талант художника и принялась творить. Сначала мелками, потом взялась за акварель и, наконец, перешла на масло. Ее дочь была известной художницей, зять известным же архитектором, точнее специалистом по интерьерам, вот она и позавидовала молодым. Чем, мол, я хуже? И тоже вступила на путь искусства, сразу берясь за крупный формат. Не нашлось смельчака, который бы высказал ей правду о ее мазне, все, отводя глаза, хвалили, стиснув зубы, а творения ее были — страшнее некуда. К тому же она избрала реализм. Выбери она другое направление искусства, скажем кубизм или абстракционизм, еще полбеды. Кубист скажет — он так видит мир, абстракционист размажет по полотну томатную пасту с майонезом, и получится шедевр, а вот реалистический пейзаж с собачкой или овечкой на первом плане свободно мог вызвать судороги у зрителя.

Одно из первых своих творений она презентовала детям. Это была расколотая ударом молнии сосна в бурю, на небе черные тучи с зигзагами молний, а под сосной скрючилось нечто донельзя жалостливое, сочетание сиротки Марыси с Девочкой со спичками и Красной Шапочкой, короче воплощенное несчастье. Одето было оно… Пожилые женщины почему-то обожают розовый цвет, и художница не пожалела розовой краски. Она била в глаза, хотелось их закрыть и больше не открывать. К тому же теща сама выбрала в доме дочери место для своей картины и проследила, чтобы ее именно там повесили, да гвозди подобрали покрепче. И это появилось в доме, обставленном со вкусом специалистами своего дела!

Несчастные не знали, как быть.