Счастье не обошло и Бернардо. Пять лет уже он был мужем милой Мариетты, и смех и лепет четырехлетнего его сына Юлиана радостно раздавался в огромном доме, купленном Бернардо на окраине города.

Бывший охотник не изменил своим несколько отшельническим привычкам. Вполне свободным он себя чувствовал только вдали от шумных кварталов Парижа. Лучшими же днями он считал те, которые проводил в своем имении, которое приобрел неподалеку от имения Юлиана.

Приятель его, Тахера, окончательно освоился с платьем и отчасти с требованиями цивилизации. Все его сперва поражало, удивляло, не нарушая, впрочем, невозмутимой важности его наружности.

Одним счастливцем на свете больше стало с тех пор, как почтенный Брюлар, бывший привратник дома, где жил доктор в Париже, и отец Мариетты, преобразился в управляющего всеми имениями господина д'Иригойена. Теперь господин Брюлар получал шесть тысяч франков жалованья и даровую квартиру в том самом доме на улице Азас, в котором он так долго занимал такую скромную должность.

Дом этот куплен был Юлианом.

В мае 1867 года, за несколько недель до открытия выставки, Дениза стала замечать какую-то странную перемену в своем муже.

Мысль о неверности мало смущала ее, она слишком была уверена и в нем, и в себе.

Тем не менее его таинственный вид и частые отлучки возбудили в ней, если не подозрение, то по крайней мере любопытство. Несколько раз принималась она за расспросы, но всякий раз Юлиан отшучивался или уходил, ничего не отвечая.

Однажды, прогуливаясь по саду, Дениза увидела рабочих, пробивающих в стене дверь в сад соседнего отеля.

Не желая показать людям, что она не знает, что у нее делается в доме, она ушла к себе сердитая и с нетерпением стала ожидать Юлиана.

Теперь он обязан объясниться!..

Но Юлиана целый день не было дома… Где он пропадал?

Наконец, в пять часов послышался стук его кареты. Дениза проворно выбежала в сад, зная, что он непременно будет искать ее.

Он, действительно, явился, веселый, торжествующий, но с более таинственным видом, чем когда-либо.

Поцеловав жену и наговорив любезностей по поводу ее свежести и туалета, он тут же стал извиняться, что без ее ведома пригласил гостей к обеду.

— Но, Юлиан, у нас ничего не приготовлено…

— Не беспокойся, ангел мой, я уже распорядился…

Дениза покачала головой, ничего не отвечая. Взяв Юлиана за руку, она, как бы случайно, направилась к заинтриговавшей ее двери. Юлиан послушно следовал за ней, едва удерживаясь от улыбки.

— Ах!.. — вскрикнула вдруг притворно удивленная Дениза.

— Что случилось? — спросил Юлиан.

— Смотри, пожалуйста: дверь!.. Что же это значит?

— Гм!.. Обыкновенно дверь служит для входа и выхода, то есть средством для сообщения, — сказал добродушно Юлиан.

— Ты смеешься надо мной! — топнув ножкой, вскрикнула действительно рассерженная Дениза. — Тут скрывается какая-то тайна… Я хочу знать ее!

— Я вам ее открою, — раздался вдруг звучный и приятный голос.

Из-за таинственной двери показалась дама в сопровождении молодой девушки и молодого человека.

— Графиня Валенфлер! — с восторгом закричала Дениза, бросаясь в объятия графини.

— Гадкий! Как ты меня испугал! — обратилась она к мужу, с любовью глядя на него. — Бог с тобой! Я тебе прощаю: я так счастлива!

Начавшиеся рассказы и расспросы обещали затянуться так долго, что Юлиан напомнил, что пора идти встречать ожидаемых гостей.

— Я и мои дети сами напрашиваемся к вам на обед! — сказала графиня. — Всего час, как я приехала в Париж, и у меня еще ничего не готово.