Бритт-Мари никогда не пользовалась другими средствами, только «Факсином». В детстве она увидела в отцовской утренней газете рекламу. Женщина стояла, глядя в чистое окно, а под картинкой было написано: «„Факсин“ позволит вам увидеть мир». Бритт-Мари влюбилась в эту картинку. Повзрослев, она стала мыть окна с «Факсином» каждый день, она мыла окна с «Факсином» всю свою жизнь и никогда не имела проблем с тем, чтобы видеть мир. Это мир ее не видел.

— Да понимаю, понимаешь, но «Факсина» тут, понимаешь, нет! — объяснила Личность.

— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовалась Бритт-Мари с легким укором.

Личность пожала плечами:

— Понимаешь, «Факсин» сняли с этого, как его? Производства! Невыгодно.

Распахнув глаза, Бритт-Мари пролепетала прерывающимся голосом:

— Что вы хотите этим сказать?

— С производства, понимаешь, — повторила Личность.

Бритт-Мари потрясенно молчала.

— Разве можно так поступать? — выговорила она наконец.

— Невыгодно, — ответила Личность. Как будто это ответ.

— Но ведь так поступать нельзя? — возмущенно воскликнула Бритт-Мари.

Личность пожала плечами:

— Да хрен с ним. У меня есть другое средство! Хочешь?

— Только «Факсин», — отрезала Бритт-Мари, оскорбленная самой мыслью о возможности использовать другое средство.

— У меня есть какая-то русская хрень, вполне себе, вон там… — Личность уже было отправила Вегу за флаконом.

— Нет! — перебила ее Бритт-Мари. И прошипела, идя к двери: — Тогда уж лучше содой!

Никому не позволено решать за Бритт-Мари, как ей смотреть на мир.

6

Бритт-Мари споткнулась о порог. Словно не только люди в Борге, но и сам поселок не хочет ее принимать. Она стояла у дверей пиццерии, на пандусе для инвалидных колясок. Поджав пальцы в сапоге почти в кулак, чтобы унять боль. Трактор проехал по шоссе в одну сторону, грузовик — в другую. Потом шоссе опустело. Бритт-Мари никогда не бывала в таких маленьких поселках — только проезжала мимо, в машине, рядом с Кентом. Кент презирал их, эти поселки. «Это из-за них у нас самые высокие налоги в мире. Не поселки, а лагеря на социалке. Соцлагеря», — выдыхал он и радостно кудахтал, словно сострил впервые. Если Бритт-Мари не принималась тотчас же смеяться, Кент пихал ее локтем в бок и вопил: «Понимаешь? Соцлагеря!» Словно все дело именно в этом.

Снова обретя равновесие, Бритт-Мари покрепче вцепилась в сумочку и шагнула с пандуса на большую, засыпанную гравием парковку. Шла она быстро, словно за ней гнались. На самом деле за ней катилась Личность. Вега с футбольным мячом побежала к другим ребятам, тоже в рваных на коленках джинсах. Через пару шагов Вега остановилась, покосилась на Бритт-Мари и пробурчала:

— Сорри, что мы попали вам мячом по голове. Мы в вас не целились.

А потом повернулась к Личности и ядовито добавила:

— Но могли бы попасть, даже если бы прицелились!

Она ударила ногой по мячу, послав его мимо мальчишек, в забор между молодежным центром и пиццерией. Кто-то из ребят принял подачу и отбил мяч в тот же забор. Только теперь Бритт-Мари поняла, что это за стук такой стоит в Борге. Один из мальчишек явно целился в забор, но вместо этого умудрился запулить мяч назад, в сторону Бритт-Мари, под таким углом, что это был почти рекорд среди антирекордов.

Мяч медленно подкатился к Бритт-Мари. Дети, казалось, ждали, что она отобьет его.