— А я тогда кто? — спросил Вовка.

— А ты у нас специалист по актерам, но пока еще заочно. Вот узнаешь фамилию Лизкиного папы, станешь настоящим!

— Ну, пусть будет так, — согласился Вовка.

— Едем? — не унимался Толик. — Ребят, имейте совесть, не успеваем никуда!

Спустя всего пару минут друзья уже въезжали на опушку леса. Вовка старался не думать о Лизке, и свежий ветер, дорога, предчувствие приключений успешно вытесняли лишние мысли из головы. Но иногда, нет-нет, а и проскальзывало что-то, вызывая в душе удивительные эмоции. Впрочем, едва углубились в лес, и стало совсем не до Лизки. В лесу всегда было интересно и чуть-чуть страшновато. Артем вытащил камеру и старался снимать одной рукой поездку, а другой лавировать между деревьев, по кривой тропинке, да еще чтобы не задеть макушкой случайную ветку.

— Вот кино будет! — вопил он радостно. — Я всех Спилбергов за пояс заткну! Гриб, товарищи, я заснял гриб!

Доехали до того места, где на велосипедах уже не проедешь, и пошли пешком. Толик не отрывал взгляда от компаса, Серега снова принялся за семечки. Вовка взял у него немного и пошел рядышком, а Артем бегал вокруг и все снимал, снимал, снимал. Интересно, надолго у него там памяти и зарядки? До землянки-то хватит?

Оказалось, что хватило. Землянка поджидала на том же месте, в том же состоянии — тихая, безлюдная, вглядывающаяся в лесную чащу единственным окошком-глазом, будто поджидала со вчерашнего дня своих новых друзей.

Вовка вмиг вспомнил странные ощущения, которые испытал перед самым уходом. Будто землянка вздохнула… или что там еще могло быть?.. Ребята тоже молчали, даже Артем перестал суетиться.

— Страшновато? — подытожил Серега.

— Ну, что там может быть страшного? — Толик сделал первые шаги к землянке. — Это же теперь наша землянка, наше тайное место. Кто его здесь найдет, кроме нас?

— И то верно! — подхватил Артем, включил камеру и добавил. — Ты лезь внутрь первым, а я буду снимать. Если тебя съест какой-нибудь оборотень или вампир, то я убегу и обещаю показать видео твоим родителям.

— Утешил! — рассмеялся Толик, но полез, впрочем, первый.

За ним забрался Серега, потом и Вовка. Последним спустился Артем, продолжающий снимать.

В землянке ничего не изменилось. Да и что могло здесь произойти? Только запах сделался немного другой. Если вчера пахло сыростью, паутиной, плесенью и пустотой, то сейчас — присутствием людей, насыщенностью. А атмосфера осталась, ощущение забытого и заброшенного, к которому внезапно удалось прикоснуться.

Подумать только, много лет назад здесь жили люди, жгли свечи, готовили еду, спали, о чем-то разговаривали, может быть — умирали. Многие уходили отсюда, чтобы уже никогда не вернуться, другие уходили, воевали, потом возвращались. Как они могли пережить это? Как они справлялись с войной?

Война для Вовки была чем-то очень далеким, сотканным из рассказов бабушки, черно-белых фотографий, каких-то фильмов по телевизору, которые показывали только по праздникам, как раз тогда, когда у Вовки были каникулы и он почти все время проводил на улице. Здесь, в станице, у бабушки на стене висел портрет человека в форме, с множеством медалей на груди — это был Вовкин прадедушка, герой войны, защищавший не только станицу со своими родственниками, но и далекие страны. Бабушка часто рассказывала Вовке о подвигах своего отца, но Вовка слушал не очень внимательно, хотя где-то в душе теплилась гордость, что у него есть такой вот знаменитый родственник.