– Я сейчас, – сказал я и вышел в туалет. Что то я без конца в туалетах прячусь. Я вымыл руки и долго смотрел на себя в зеркало, пока лицо не утратило знакомые очертания и не распалось на отдельные формы и линии. Я поморгал и несколько раз глубоко вздохнул. Формы и линии опять соединились в лицо.

Когда я вернулся за столик, Лекс запивала таблетки бокалом вина, которое заказала к обеду. Заметив меня, она чуть повела плечом.

– Голова болит, – сказала она и сунула пузырек обратно в сумочку. – Ты готов?

Я кивнул. Еще один взмах волшебной карточки – и обед оплачен, и мы вышли из ресторана.

– Ну вот, – сказала Лекс, когда мы снова садились в машину, – кажется, все купили, что нужно? Должна сказать, шопинг мне нравится куда больше лекций.

– А ты должна быть на лекциях? – спросил я.

– Да! Я неудачница, которая к двадцати четырем годам до сих пор не окончила колледж. – Она улыбнулась, но в уголках ее рта таилась горечь. – Я никогда не была примерной студенткой.

– Это, наверное, из за меня, да? – спросил я и повернул кондиционер, чтобы не дуло прямо на меня.

– Ну что ты, – сказала она. – Только из за меня самой. Но я уже исправляюсь и в следующем семестре получу диплом. И свое жилье у меня уже есть, в Сенчури Сити. Конура, зато своя.

– А а, – сказал я. – А я думал, ты живешь…

Она покачала головой.

– Нет, я только временно переселилась в свою прежнюю комнату. Мы с Патриком решили, что будет лучше для всех, если я побуду там, пока ты не обживешься.

Я вдруг занервничал. Что значит – «пока не обживешься»? Если Лекс уедет, я останусь в этом доме, можно сказать, один на один с Джессикой и Николасом – с теми, с кем я в этой семье чувствовал себя особенно неуверенно.

Если, конечн