В бухте были ещё четыре рыбацкие лодки. На пляже, гавкая, бегал Бася — сегодня он опоздал к отплытию и ругался на не дождавшихся своего капитана хозяев.

Вскоре показался Бзоу. Он вынырнул в тридцати метрах восточнее; потом — западнее. Так, плавая под лодками, он объявлялся с разных сторон и всякий раз — ближе. Валера, редко говоривший с сыном о дельфине, молчал. Казалось даже, что он ничего не замечает.

Кагуа гребли дальше, чтобы растянуть вторую сеть.

Амза, сбросив шляпу, улыбался. Руки, притягивая вёсла, напрягались; спина вспотела, частое дыхание ширило грудь. Хотелось грести мощнее, напористее. Нужно было употребить всю, собранную в мышцах силу, в зреющей усталости ощутить себя могучим, живым.

Амза опередил отца и теперь плыл наедине с Бзоу — в нежной воде было видно, как скоро опускается и поднимается его хвост, как шевелятся грудные плавники. Взопрев и разгорячившись, юноша захотел искупаться.

Остановившись, Амза встал.

— Ну что, мордаха? Пустишь меня? — обратился он к дельфину.

В ответ Бзоу прокряхтел что-то странное и спешное.

— Ну, брат, у тебя и голосок! Надеюсь, моя невеста не будет так говорить. Смотри-ка, что у меня есть!

Амза поднял со дна шляпу, однако вынужден был тут же укрыться от множества брызг — Бзоу дёрнулся в сторону и пропал в воде.

— Ты чего это? Шляпа, что ли, не понравилась? — удивился Амза.

Бзоу вернулся; замер у поверхности, показывая только спинной плавник и глядя на друга прикрытыми глазами. Амза стоял недвижно; потом, усмехнувшись, взмахнул шляпой. Бзоу исчез. Так повторилось ещё дважды.

— Да… Видимо, шляпа, действительно, ужасная, — промолвил юноша.

— Это тебе дельфин сказал? — спросил подплывший отец.

— Да.

&mdash