— Я ужасный трус, ты права. И до жути боюсь смерти, особенно после того, как обрел крылья и вообще… самого себя. Но пока я лежал и ждал, пока с меня сойдет лед, то понял, что потерять тебя я боюсь еще больше. Поэтому и полетел за вами в питомник. И поэтому же выпил этот жуткий катализатор, который оказался совсем невкусным, но он не сработал, Аль. Я выпил тройную дозу, но ничего не изменилось. У меня ничего не отросло и не отвалилось. Я ничего не приобрел и не потерял. Я все тот же мышонок, которому не повезло однажды угодить в котел с твоим экспериментальным зельем.

Я уставилась на мыша так, словно впервые увидела. Маленький, сварливый, как сто гоблинов, невероятно упрямый и до дрожи боящийся всего нового… Неужто у него хватило храбрости на такой невероятный поступок?!

— Глупенький! — я порывисто схватила мыша и прижала к груди. — Да я бы ни за что в жизни не позволила тебе так рисковать! А если бы ты умер? Если бы у зелья оказались побочные эффекты?!

— Я ничего не почувствовал, — тихонько вздохнул мыш, обхватив мою руку когтистыми лапками. — За целый день никаких изменений. Но это не страшно. Главное, что никто из нас не умрет. А я потом для тебя еще один коготь у Красавчика выпрошу, ладно? И ты сможешь еще раз сварить все по новой и изучать на мне свои зелья сколько захочешь!

Он вдруг встрепенулся и, вывернувшись, юркнул куда-то в сторону, но вскоре вернулся, волоча за собой толстую тетрадь в красном кожаном переплете.

— Вот смотри! Это ректор прислал! Копии отчетов по делу того некроманта!

— Надо же, — хмыкнула я. — А мне показалось, что эль Гарр не сдержал обещания. За ним ты тоже сегодня подсматривал?

Кыш смущенно кивнул.

— Пытался. Твой маг весь вечер просидел в кабинете у ректора. Но о чем они говорили, я не слышал — там слишком хорошая защита. А потом ректор меня заметил и велел передать тебе это. Будешь смотреть?

Я бросила быстрый взгляд в окно: на улице давно стемнело. Луны на небе видно не было, но дождь так и лил, предвещая холодное и туманное утро. У нас, в Карраме, дожди были привычным делом, особенно ранней осенью. Поэтому мне, выросшей в теплом и сухом Хотаре, было неуютно в этом сыром и прохладном климате. Но ничего не попишешь, другого дома у меня попросту не осталось.

— Не сейчас, — наконец решила я. — Утром посмотрю, а пока мне надо кое-что сделать.

— Спать будешь? — со знанием дела предположил Кыш.

— Да. И очень важно, чтобы до утра меня никто не разбудил.

Мыш гордо надулся.

— Я все сделаю, Аль. Не волнуйся. Никто сюда не войдет и не выйдет без моего ведома.

Я окинула его скептическим взглядом, но не стала напоминать, что большинство адептов, не говоря о преподавателях, уделают этого мышонка на раз, и просто ушла в спальню. Готовиться к еще одному важному делу, ради которого многоуважаемый мастер Тайнур и принял меня когда-то на работу.

Сны — довольно хрупкая и вместе с тем невероятно сложная материя. Во время сна с нами могут происходит как прекрасные, так и воистину жуткие вещи. Там мы можем увидеть прошлое. Там же черпаем вдохновение. Проживаем еще одну, а может, и не одну полноценную жизнь, которая может быть не менее яркой, чем та, что ожидает нас в реальности. Еще во сне мы отдыхаем. Встречаем кого-то. Разговариваем. Дружим. Любим и ненавидим. Там же набираемся сил, как физических, так и душевных. Но что гораздо важнее, сны — это неисчерпаемый источник энергии. Да только вот беда: мало кто умеет им пользоваться осознанно. Хотя бы по той причине, что из огромной массы всевозможных снов мы способны запомнить лишь те, что посетили нас перед самым пробуждением.

Тем не менее существуют люди, для которых сны — это целая реальность.