Бурри опомнился, только миновав пятые или шестые двери, которые послушно распахивались перед ним и, пропустив, снова бесшумно закрывались. Они были все одинаковые — прозрачные, автоматические и до идиотизма угодливые.

В поисках выхода на площадь Бурри наугад заглянул в несколько комнат, и везде его встречал мягкий гул каких-то установок с большими зеленоватыми экранами. Перед ними сидели молчаливые люди, не обращавшие на него никакого внимания — они были слишком заняты. Наконец, он попал в просторную комнату с рядами столиков, украшенных цветами. Это была столовая. За одним из столиков сидел высокий мужчина в светлом. Услышав приближающиеся шаги, он поднял голову и посмотрел на Бурри. Что-то в его внешности сразу располагало к себе. У него были спокойные серые глаза и морщинки вокруг рта, придававшие лицу выражение дружественной скорби. Руки его устало покоились на полированной крышке стола.

— Я не помешаю вам? — спросил Бурри, останавливаясь.

— Пожалуйста!

Бурри опустился в кресло, и тотчас перед ним засветилось окошечко, снизу вверх медленно пополз список блюд. Бурри нажал кнопку, и в центре стола возникло круглое отверстие с бокалом рубиновой жидкости. Бурри с жадностью выпил.

Сосед заказал три различных фруктовых сока и, смешивая их, спросил:

— Вы где остановились, в гостинице?

Бурри бледно улыбнулся и невпопад ответил:

— Нет, утром я обязательно должен быть в Южной Австралии.

Собеседник удивленно взглянул на него:

— Не сможете. Вы выбрали очень неудачное время. А у вас действительно неотложное дело?

Бурри опустил голову.

— Да. Действительно...

И вдруг, ощутив необходимость поделиться с кем-то своим горем, торопливо начал рассказывать, кто такой Аштау и почему он, Бурри, должен быть к утру в Грампиане.

Мужчина слушал его сбивчивый рассказ, сдвинув брови и помешивая ложечкой в стакане.

Когда Бурри кончил, он поднял глаза и протянул руку:

— Давайте познакомимся. Рой Фарг, врач.

Рука у Фарга была сухая и горячая.

— Мстислав Бурри, — сказал Бурри и подумал, что недаром что-то в облике Фарга привлекло его внимание, — он напоминал Шанкара. Та же уверенность, ясность, те же точные сдержанные движения.

— Я не электронная машина, — сказал Фарг и испытующе посмотрел Бурри в глаза. — Мне ваши нелогичные доводы кажутся убедительными. Пойдемте, я постараюсь помочь вам.

— Как?! — Бурри даже задохнулся от неожиданности. — Кто вы такой?

— Я уже говорил вам — я врач Экстренной медицинской помощи Земли. Знаете о такой организации?

Бурри кивнул, еще не вполне осмысливая происходящее.

— И вы можете отправить меня в Грампиану? Или до порта Амадиес?

— Думаю, что до Грампианы. Давайте поспешим, а то до утра уже немного.

Выйдя из здания вокзала, они пошли по темному саду. Под ногами смутно белела дорожка, посыпанная светлым скрипучим песком. В кустах испуганно пискнула какая-то птица, шумно вспорхнула и тотчас затихла. Фарг негромко спросил:

— Вы обратили внимание, какой воздух? В нем прохлада и — замечаете? — тревожное ожидание чего-то.

Фарг поднял голову и на секунду остановился.

— Уже появилась синева... Это рождается утро. Какое чудо! Скажите, вам станет грустно, если вы будете знать, что подобное будет повторяться миллионы и миллиарды раз, и кто-то будет восхищаться этим? Но разве все это умирает вместе с нами? Разве не оставляем мы это бесценное сокровище своим потомкам вместе с жизнью? И мы — частица всего этого: утренней прохлады, вот этих темных деревьев и всего-всего, а мы — это вы, я, Аштау...

И после короткой паузы он добавил:

— Вы сейчас должны чувствовать все это острее, чем я.