Глава 2. Лидия

Чем ближе мы подходили к футбольному полю, тем сильнее на моем лице проявлялись признаки нервного напряжения и увеличивалось желание сбежать обратно в тренерскую. Роман Евгеньевич только посмеивался, идя рядом и не позволяя мне выдернуть руку из его захвата. Теперь я осознала всю плачевность ситуации.

Выход на стадион показался перед глазами совершенно неожиданно, я еще морально не подготовилась к тому, чтобы выйти на поле перед незнакомыми игроками. Только перевести дух и надышаться перед прыжком в неизвестность мне не позволили, утянув в двери.

Зеленое поле ярко переливалось на теплом, обжигающе горячем солнечном свете. В отличие от прохладных коридоров и мягкого внутреннего оснащения стадиона, на поле творился кромешный ад. К полудню температура успела еще подняться, и теперь духота не давала вздохнуть.

– Оболтусы! – зычно гаркнул Роман Евгеньевич. – Все сюда, у меня объявление.

Футболисты быстро и организовано побросали свои дела и недружной толпой столпились около нас с Романом Евгеньевичем. Такое внимание и пристальные взгляды были неприятны. Да, я к ним готовилась и знала, что именно это меня ожидает, но все же одно дело – знать, а другое – когда игроки заинтересованными взглядами сверлят в тебе дырки.

И у тебя в голове всплывают образы – как раз за разом интерес в глазах тухнет, сменяясь раздражительностью и почти ненавистью. Как футболисты злятся, когда какая то пигалица с мегафоном гоняет их по полю и заставляет пахать и пахать до седьмого пота. Именно это и рушило в их глазах образ красивой конфетки с привлекательной мордашкой, заменяя его суровой реальностью.

И как бы я ни готовилась к тому, что все так и будет, чувствовать интерес игроков мне было приятно, как женщине, которая все же жила где то глубоко в моей душе. И она расцветала от осознания, что не такие уж мы серые и бледные. На меня обращают внимание, значит, все хорошо и красивой девушкой я быть не перестала. Комплексы по поводу внешности появились у меня еще в детстве, когда я только поступила в спортивную школу. На фоне худеньких гимнасток, синхронисток и прочих девочек я смотрелась неказистым гадким утенком. Еще бы, меня и отдали то в эту школу, чтобы я смогла прочувствовать жизнь с «той стороны». Но все учителя об этом прекрасно знали и не заставляли меня горбатиться до седьмого пота. Зачем тренеру навыки в том, чем он не будет заниматься.

Моей основной задачей было наблюдать и анализировать тренировки, учиться составлять планы физиотренировок и рассматривать тела как научную базу. И чаще всего я оказывалась рядом с учителем, оценивая старания одноклассников и предлагая свои методы расчета нагрузок и тренировочные планы. В конечном счете, меня признали гением, который может привести любого спортсмена к феноменальным результатам в кротчайшие сроки.

Только это было не так! Я просто с самого детства наблюдала за работой родителей, вот и переняла эти навыки. Грубо говоря, это вросло на подкорку моего сознания. Никаким гением я не была, у меня просто не существовало другого пути, кроме как наблюдать и запоминать. Копируя поведение собственного окружения. Теперь же это стало частью меня, срослось и сроднилось со мною.

Вот только никто не желал принимать эти доводы, утверждая, что только такая гениальная девочка и могла родиться у таких родителей. Чем дольше об этом шептались по углам школы, тем тяжелее мне становилось жить и учиться. Меня ненавидели и презирали почти все одноклассники. Я раздражала и бесила их.

Ведь я стала любимицей учителей, которой достаточно было просто родиться. Той, кто решает за спортсменов, что они должны есть и как вести себя.