На какой— то жуткий миг Филу показалось, что она говорит о котах. Потом он заметил тянувшиеся за ней ряды узких полок, заставленных куклами. Подойдя ближе, Фил увидел, что это не обычные куклы, а исключительно умело выполненные человеческие фигурки, большинство из которых -шести дюймов роста. Никогда в жизни он не видел столь мастерски сделанных статуэток, одетых совсем как в жизни. Они стояли позади Мери, будто на срезе оживленной трехуровневой улицы в некоем крошечном населенном мире. Их было двести или триста. Перед кушеткой на низком столике валялись брикеты воска, микроинструменты, формы и увеличительные стекла, несколько незаконченных фигурок и лоскуты ткани, настолько тонкой, что ее, должно быть, делали на заказ.

— Вам нравятся мои человечки? — услышал Фил вопрос Мери. — Почти всем нравятся. Я начала с того, что делала кукол-стриптизерок, но они — все мои и от них гораздо больше удовольствия. Сашеверелл, мне кажется, им нравится, когда в них втыкают булавки. Мне кажется, они хотят, чтобы их так любили.

— Возможно, дорогая, — ответил со смешком Сашеверелл. — Но нам придется дождаться его, чтобы выяснить, как он к этому отнесется.

И только теперь Фил осознал, что куклы представляют собой реальных людей, по сути, являются их идеальными копиями — настолько идеальными, что на мгновение он задумался, какой же из миров реальнее: большой или маленький, принадлежащий Мери? Среди них он узнал Президента Барнса, советского президента Ванадина, квадратную челюсть Джона Эммета из Федерального Бюро Лояльности, нескольких звезд телевидения и эстрады, Сашеверелла, около восьми вариантов самой Мери, Джека Джоунса в черном трико и Юнону — в бордовом, доктора Ромадку и — у него перехватило дыхание — Митци Ромадку в вечернем платье, очень похожем на то, в котором он видел ее сегодня.

— Признали друзей? — тихо спросила Мери, с любопытством подняв на него свежее личико, на котором выделялись нос и подбородок.

Послышались тяжелые шаги. Фил понял, что Юнона все-таки зашла в комнату. Она встала за его спиной, разглядывая кукол.

Мери посмотрела мимо Фила и с невинной улыбкой спросила:

— Правда, они ужасно славные? Юнона фыркнула.

— Постарайся почувствовать радость, — ласковым тоном укорил Сашеверелл, пригрозив ей пальцем. — Очень постарайся Скоро тебе будет легче, я имею в виду, когда он проснется Мне нужно пойти и проверить, все ли там по-прежнему Развлекайтесь. — И, с легкостью одарив их столь сложной задачей, он поспешил из комнаты, с шуршанием задев полами бронзового халата черную бархатную портьеру

— Сашеверелл стал таким деятельным с тех пор, как появился он , — заметила Мери. — Прямо великий администратор Никогда не видела, чтобы он проявлял столько энергии Он знаете ли, и другими вещами занимался, — продолжала она болтать, — например, Семантическим Христианством, Неомитраизмом, Бхагавад-Гитой, Евангелием от Св. Ишервуда, бредберианским народолюбием, поклонением критской Тройственной Богине, поклонением Дьяволу и Сатанизмом — вот последние два подходят мне — и не знаю, чем еще. Каждый раз, когда он находит что-нибудь новенькое, загорается страшным энтузиазмом, но такого еще не было. Никогда не видела его столь серьезным. С тех пор, как Джек вручил ему зеленого кота — такого хорошенького, свернулся в клубочек и спит…

— Он не спал, — резко прервал его Фил — Его просто сбили и оглушили пистолетом.

— Не будьте смешным, — продолжала Мери. — Джек просто нашел его спящим. Словом, едва Сашеверелл к нему прикоснулся, как сразу же объявил, что мир вскоре переменится и наступит новая эра любви и взаимопонимания И с тех пор он все трудится, как пчелка.