Джанни Родари. Зеленое яйцо
Старый Омобоно жил совсем один в маленьком домике на окраине села. Жена его давно умерла, детей у него не было, так что компанию ему составляли боров в свинарнике, осёл в хлеву да куры в курятнике. Осёл помогал ему обрабатывать землю. Боров не помогал ни в чём, однако Омобоно знал, что кормит его не напрасно — рано или поздно он обернётся ветчиной, колбасой и сосисками. Ну, а куры несли ему яйца. Однажды утром Омобоно сходил в курятник за свежими яйцами и, вернувшись в дом, обнаружил вдруг в корзине среди белых яиц одно — зеленое. — Такого я ещё никогда не видел, — проворчал он. Старики, известное дело, нередко разговаривают сами с собой вслух. — Зелёное яйцо! Готов спорить, что его снесла Пимпа. Эта курица уже давно стала какой-то странной, словно её кто запугал. Зелёное яйцо! Прямо хоть в газету пиши. Он взял яйцо и поднёс к уху. — Надо же! Яйцо, а гудит, как машина. Словно там вместо желтка мотор. Старик положил белые яйца в буфет, а зелёное на стол и принялся его разглядывать. Потом взял ложечку, стукнул по скорлупе и осторожно отколупнул два или три кусочка, чтобы заглянуть внутрь. Но испугался и положил яйцо на стол. И тут из отверстия в скорлупе вдруг один за другим начали выскакивать крохотные, ростом не больше ногтя, человечки. Омобоно насчитал сначала десять человечков, потом ещё десять, и ещё… И каждый что-то нёс на спине или тащил за собой на невидимой верёвочке, — только непонятно было, что именно. В одно мгновение человечки разбежались во все стороны. Некоторые как будто что-то забивали молоточками, другие пилили. А все вместе — работали дружно, быстро, старательно и совершенно бесшумно. Но когда Омобоно наклонился к столу и прислушался, ему показалось, что он слышит удары топора, скрип, скрежет и даже чьи-то повелительные голоса. А минут через десять человечки уже построили что-то очень похожее на железную дорогу, которая вышла из яйца и очертила вокруг него исключительно ровную окружность радиусом в пятьдесят сантиметров. Затем из яйца выехал поезд, состоящий из двадцати вагонов, каждый из которых был не длиннее спички. Локомотив (это был, наверное, электровоз, потому что он не дымил) был короче, но довольно массивный. Поезд бежал по рельсам, точно игрушечный. Он часто останавливался, и человечки что-то выгружали из вагонов. Тут Омобоно вспомнил, что у него где-то есть лупа. Он отыскал её в ящике буфета и разглядел с её помощью, что они выгружали автомобили, велосипеды, тракторы, подъёмные краны, строительные конструкции, детали домов, двери, окна, разного рода мебель и машины — много машин, бесконечное множество легковых машин. Разгрузив вагоны, человечки тут же принялись разносить вещи во все стороны, словно у них в голове был чёткий план. Впрочем, план этот стал ясен и Омобоно. — Да ведь они строят у меня на столе целый город! Поезд, совершив круг, возвращался к яйцу, въезжал в него и спустя некоторое время выезжал с новым грузом. Кроме того, из яйца беспрестанно появлялись всё новые и новые человечки. Омобоно насчитал их сначала несколько десятков, затем несколько сотен, а потом и считать перестал — ясно, что их было теперь уже не меньше десяти тысяч. А из яйца всё выбегали и выбегали новые — парами, группами, в одиночку. И казалось, они уже хорошо знают, куда именно им надо идти, потому что сразу же, без колебания, направлялись в тот или иной квартал города… Да, да, уже появились кварталы, улицы, и по ним проносились туда и сюда машины, куда-то спешили пешеходы, работали магазины, из окон домов выглядывали люди, а во дворах играли дети… — Ай да молодцы! — подивился Омобоно, рассматривая сквозь лупу то один, то другой уголок города. А потом вдруг из яйца вынесся целый табун лошадей, а за ними выбежали собаки, кошки, вылетели птички — маленькие, еле видимые, меньше самой малюсенькой мошки — и полетели над крышами домов, а некоторые даже принялись строить гнёзда. |
