Изменить размер шрифта - +
Когда я дошел до Флит-стрит, я уже приблизительно знал, что следует делать, и уверенно сел писать первую из серии статей о «тайне “Оритоги”» — под таким названием в дальнейшем должно было фигурировать дело сэра Маркуса Каверли, самое громкое в эти дни. У меня было много причин не выдавать подробности, и я с большим трудом подбирал необходимые факты, стараясь не касаться Эрика Каверли и Изобель. Дойдя до половины статьи, я остановился и отложил ручку: меня так и подмывало разорвать написанное в клочки и в последнюю минуту отказаться от поручения.

Однако, немного поразмыслив, я пришел к выводу, что лучшее, что можно сделать для подозреваемого (я сразу почувствовал, что у него отсутствует алиби), это изложить для широкой аудитории нашего влиятельного журнала факты так, как вижу их я. У меня лично не возникало ни тени сомнения в том, что Каверли невиновен. Я считал, что за этим ужасающим преступлением скрываются вещи гораздо более страшные, за тайной скрывается тайна, одна кошмарнее другой.

Я вернулся к работе над статьей, но тут меня прервал посыльный, сообщивший, что звонит Гаттон и желает поговорить со мной.

Ожидая услышать худшее, я с опаской прошел в соседнюю комнату и взял трубку.

— Алло! Это мистер Аддисон? — раздался голос инспектора.

— Да, слушаю. Есть ли новости, Гаттон?

— Несколько. Я получил письмо от агента по недвижимости и поговорил с вахтером в театре «Нью-авеню»! Не пишите ничего, пока не увидимся. И, дабы уладить некоторые формальности, я обратился к шефу за разрешением консультироваться с вами в этом расследовании — речь, конечно, о египетских статуэтках. Он сразу вас вспомнил и пошел навстречу. Но у меня на вас зуб.

— В чем дело?

— Об этом после. Можете ли вы встретиться со мной в пять в Ред-Хаусе?

— Да. Я там буду.

— Отлично. Я на многое не рассчитываю. Это самый загадочный случай в моей практике. Наши противники — люди необыкновенные, это не простые преступники.

— Согласен.

— И если в Лондоне есть человек, способный распутать подобный клубок, так это вы. Вы знаете, что, по моему мнению, является ключом к этому делу?

— Полагаю, что-то в темном прошлом сэра Маркуса. Возможно, какое-то любовное приключение.

— Вы ошибаетесь, — мрачно ответил Гаттон. — Ключ здесь — зеленая кошачья фигурка. До встречи. В пять.

 

Глава 5. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ УЖИН

 

Я прибыл к Ред-Хаусу раньше инспектора Гаттона. Ворота охранялись полицейским, и когда я подошел и встал около них, он бросил на меня подозрительный взгляд, так что пришлось объяснять, что у меня назначена встреча с

Гаттоном. Я посмотрел на дорожку, ведущую к дому. Особняк, очевидно, был построен не так давно и представлял собой печальный пример викторианской архитектуры второй половины минувшего века. Я гадал, откуда взялось его название, и пришел к выводу, что он стал называться РедХаусом, то есть Красным домом, из-за того, что большая часть его фасада заросла чем-то вроде алого плюща.

Дорога к крыльцу полумесяцем шла вдоль ограды, и на округлой лужайке, обрамляющей проезд, под сенью нескольких высоких деревьев, торчали довольно неухоженные кусты, по большей части лавр и рододендрон. В сиянии солнца особняк, в грязных окнах которого виднелись объявления о продаже и аренде, не выглядел пугающим; ничто не указывало на таинственное преступление, произошедшее здесь и успевшее к этому часу стать основной темой лондонских разговоров, преступление, которое немного погодя будет обсуждать весь цивилизованный мир.

Гаттон присоединился ко мне через несколько минут после моего прихода. Его сопровождал констебль Болтон, мой спутник во время вчерашнего посещения Ред-Хауса.

Быстрый переход