– Надеюсь, – прошептала Кэролайн и поежилась. – Как думаете, мир сохранится?

– Загадывать сейчас невозможно, – ответил Ференцо. – Но имейте в виду, что за исключением первого поколения беженцев ненависть с обеих сторон была чисто умозрительной, не направленной на кого-то или что-то конкретно. Теперь, когда им придется иметь дело друг с другом лично, думаю, большинство старых клише и стереотипов начнут постепенно стираться. И не забудьте, что теперь с обеих сторон есть силы, которые искренне хотят испытать этот шанс.

– Хотя есть и такие, что не хотят, – предупредил Роджер.

– Конечно, но думаю, большинство из них в конечном итоге придет к тому же. Хафдан, вероятно, поддержит брата – нехотя, но поддержит. Александр так потрясен выходкой Николоса, что, скорее всего, не будет высовываться достаточно долго и, надо надеяться, за это время поймет, что мир возможен. Сирил же был за мир с самого начала.

– А Николос? – спросила Кэролайн.

Ференцо пожал плечами.

– Вероятно, никогда больше не высунется, – заключил он. – Но, по крайней мере, он себя показал во всей красе. Нет, думаю, самое трудное позади.

– Хотя чуть-чуть не сорвалось. – При одном воспоминании об этом Роджер вздрогнул. – Если бы Торвальд послушался брата, пока Сильвия боролась с Николосом, все могло и рассыпаться.

– Это уж точно. Особенно потому, что я совсем не уверен, будто Сильвия была так беспомощна, как казалось.

Роджера пробрал озноб.

– Вы хотите сказать, что это была проверка?

– Почему бы и нет? – возразил Ференцо. – Отозвав воинов, она уже сделала ход. Поскольку Николос все равно уже напал на нее, почему не притвориться слабой и не посмотреть, как серые отреагируют?

Роджер тихонько присвистнул.

– Рискованно.

– Но вполне в ее духе, – заметила Кэролайн. – Надеюсь только, что Торвальд так же хочет мира, как и она.

– Хочет, – твердо сказал Роджер. – На самом деле никто не знал о том, что он был в гораздо более выгодном положении, чем думали все. В ответ на согласие притвориться, будто поверил в ложный маневр Сильвии, он потребовал, чтобы ему дали тайно перебросить часть людей на позиции в Центральном и Морнингсайд-парке, где живут зеленые. Он хотел иметь какой-то козырь на руках на случай, если мы ошиблись с планом зеленых.

– Почему же он ничего об этом не сказал, когда Николос стал угрожать, что погибнут дети серых в Бруклине и Квинсе? – нахмурилась Кэролайн.

– Потому что тогда его вспыльчивый брат мог сорваться и начать крошить зеленых воинов.

– Думаю, твоя логика убедила его, что его отец действительно хотел мира. – Кэролайн снова прижалась к нему. – Наверное, он действительно тебе доверяет.

– М-м. Почти как тебе Сильвия.

– Как угодно, – пробормотал Ференцо. – Лишь бы сработало.

Когда Кэролайн и Роджер поднялись на лифте и открыли дверь в квартиру, у нее возникло странное ощущение нереальности происходящего. С тех пор как она последний раз была здесь, произошло столько событий, что она бы не удивилась, увидев на мебели толстый слой пыли.

На самом деле минуло всего четыре дня с того пасмурного утра в пятницу, когда они с Мелантой торопливо покинули дом, и квартира выглядела вполне узнаваемой.

– Деревья, наверное, надо полить, – заметил Роджер, когда они разделись и прошли в гостиную.