— Ты же понимаешь, какая это редкость. Милый Клемент, я люблю тебя и всегда любила, ты сам знаешь. Послушай, послушай меня. Я хочу выйти за тебя замуж, хочу стать твоей женой и жить с тобой отныне и вовеки в печали и радости. Я буду хорошей женой, научусь готовить, убирать в доме, чистить твои костюмы и все такое прочее. Я стану твоей секретаршей, освою компьютер и буду выполнять за тебя всю рутинную работу; на которую ты попусту тратишь время. И все наши ночи будут полны ласки и любви, мы сможем разогнать все тревоги; даже проснувшись от кошмарного сна, мы поймем и успокоим друг друга, сможем устроить замечательную семейную жизнь, да, да, мы будем жить счастливо, просто и правильно. Ах, Клемент, именно к этому я стремилась, именно об этом мечтала всю свою жизнь, прошу, пожалуйста, женись на мне, я люблю тебя так сильно, что…

По щекам Джоан заструились слезы.

— Джоан, не надо плакать, — мягко сказал Клемент, дотронувшись до нее. На мгновение она завладела его рукой. Потом Клемент отъехал вместе с креслом назад, высвобождая руку. — Прошу тебя, не надо так расстраиваться. Пожалуйста, постарайся понять: я просто не хочу жениться на тебе, я недостаточно люблю тебя, мы не подходим друг другу и не сможем ужиться вместе. Этого никогда не будет, это абсолютно невозможно! Пожалуйста, не заблуждайся на этот счет, строя планы совместной жизни…

— Ты считаешь меня безнравственной, считаешь меня неразборчивой в связях и думаешь, что я буду изменять тебе, но я не буду, я хочу быть только с тобой; если бы ты женился на мне, то я не мечтала бы больше ни о ком другом…

— Дело не в этом, я уверен, что ты можешь стать верной женой, но ты героиня не моего романа! А теперь давай перестань плакать, пожалуйста!

В наступившей тишине Джоан промокнула глаза серебристым рукавом платья, а Клемент отодвинул свое кресло еще дальше, потом поднялся и встал за его спинкой.

Джоан произнесла охрипшим голосом, глядя не на него, а на свой подмоченный слезами рукав:

— Ты говорил, что мог бы спасти меня, если бы наступил конец света…

— Может, и смог бы, но…

— Для меня конец света уже наступил.

— Нет, не болтай чепухи и не пытайся угрожать мне губительным «Хэмпфри Хуком». Я уже наслышан от Харви о таких «угрозах»!

— Но, Клемент…

— Ты не повесишься и не пристрастишься к наркотикам. Ты ведь умна и слишком любишь себя, любишь жизнь, ты найдешь выход из любой ситуации. Послушай, если тебе нужны деньги, то я могу помочь, не отказывайся, деньги никогда не помешают… Только не сердись на меня, Джоан, ведь я останусь твоим другом, если ты согласишься сохранить нашу дружбу…

Джоан встала и попыталась стянуть с себя узкое платье. Ей удалось приподнять подол до талии. Неловко покачнувшись, она опустилась на кровать.

— Иди ко мне, Клемент, останься со мной на эту ночь, только на одну ночь. Я знаю, тебе же хочется, помнишь, какую славную ночь мы провели на улице Верцингеторикса. О, прошу, Арлекин, останься, останься же, мой любимый, подари мне только одну ночь…

Клемент развернулся и выбежал из комнаты. Он быстро спустился вниз, нашел свое пальто и позволил себе уйти по-французски . Не обращая внимания на мороз, он прогулялся пешком до самого дома, тихо сетуя на свою судьбу. Войдя в квартиру, он принял снотворное и провалился в глубокий сон. Утром его разбудил телефонный звонок, и Луиза сообщила ему об исчезновении Алеф.

На следующий день Клифтон напоминал многолюдную осажденную крепость. Повсюду царила беспорядочная и кипучая деятельность, но хороших новостей не поступало. То и дело хлопала входная дверь, впуская и выпуская исполненных благих намерений друзей. Телефон был постоянно занят. В каждой комнате, казалось, решались какие-то важные дела. Первым явился Клемент, прибыв без промедления сразу после раннего звонка Луизы.