Вежливо отказавшись от предложенной ему Сефтон яичницы с беконом, он взял лишь кусочек подрумяненного хлеба, хотя и не собирался есть его. Он также попросил кофе. Никто больше не ел.

Собравшись с духом, Клемент обратился к Луизе:

— Ты еще хочешь поехать в клинику?

— Что значит еще хочу? — удивилась она, — Безусловно, я должна туда съездить.

— А зачем? — поинтересовалась Сефтон, — Они наверняка сообщат нам, если им будет что сообщить.

— Мне кажется, что Питер сможет помочь нам, — произнесла Луиза, — Я имею в виду, помочь нам найти Алеф. У меня такое чувство, что их судьбы как-то связаны.

Девочки обменялись тревожными взглядами.

— Что ж, стоит попытаться. Я отвезу тебя. По крайней мере, мы займемся реальным делом.

— Сефтон, — сказала Луиза, — ты останешься дома, не так ли?

— Да, я буду дома, — подтвердила Сефтон.

Все уныло помолчали. Клемент отломил кусочек тоста и сделал вид, что ест его. У него слегка кружилась голова, словно он мог потерять сознание. Он подумал:

«Это просто от голода. Хотя на еду мне не хочется даже смотреть. Мне хочется поехать домой. А придется везти Луизу в эту чертову клинику. Я видел какой-то кошмарный сон».

Потом вдруг Клементу с ужасающей ясностью вспомнилось, как нож Питера приближается к обнаженному боку Лукаса. Он увидел очертания ребер, острие ножа, прорезавшего кожу, и капли крови. Он резко встал, потом опять сел. Он чувствовал себя на редкость скверно.

— Пожалуй, я посижу в Птичнике, — обратился он к Луизе, — Когда будешь готова, заходи ко мне, и мы все спланируем.

Клемент подумал, что хорошо бы прилечь и отдохнуть еще немного, но он не может, ему нельзя ложиться.

Он вновь встал и вышел в прихожую. В этот момент доставили почту, на циновку у входной двери упало несколько конвертов. Клемент мгновенно приметил один, с бросающимся в глаза названием той клиники. Он поднял его и вернулся обратно в кухню.

— Луиза, пришло письмо из клиники! — крикнул Клемент.

Луиза схватила конверт и после тщетной и торопливой попытки аккуратно вскрыть его непослушными пальцами умудрилась наконец оторвать край. Она передала письмо Клементу через стол. Он быстро прочел его.

Уважаемая миссис Андерсон!

С глубочайшей печалью и скорбью я вынужден сообщить Вам о кончине нашего пациента господина Питера Мира, который тихо и спокойно умер вчера вечером. Я спешу сообщить Вам эту печальную новость, поскольку знаю, как сильно Вы, Ваши дети и друзья любили господина Мира. Сам он отзывался обо всех вас как о своей семье. Пусть послужит для вас утешением то, что ваша поддержка и привязанность скрасили и наполнили радостью последние дни его жизни. Надеясь на выздоровление, он часто вспоминал всех вас и с нетерпением ждал новых встреч, которым, увы, не суждено было состояться. Признаюсь, что я вполне понимаю тревогу, с которой Вы расстались с ним в тот вечер. Позвольте мне заверить Вас, что наше вторжение было исключительно в его интересах. Конец его жизни в любом случае был предрешен. И поистине чудо, что он так долго жил после полученного им смертоносного удара. Жизнь в нем поддерживало бесстрашное желание завершить некоторые дела (полагаю, Вам известно, о чем я говорю). Завершив их, он успокоился и тихо смирился с неизбежностью смерти. Я пишу Вам это письмо, считая Вас главой семьи, и верю, что Вы, по Вашему усмотрению, сообщите это известие остальным Вашим друзьям. Он был в своем роде великим человеком, несомненно, выдающейся личностью, и в этот свой последний год обрел новую привязанность и сердечные дружеские связи, о которых так давно тосковал. После той удивительной вспышки активности, которой вы все стали свидетелями, он почувствовал себя чрезвычайно уставшим и готовым к вечному сну.