В этой мансарде ее тревожили ночные кошмары. Ей снился лебедь. Несчастная птица являлась к ней во сне со сломанной лапкой, окровавленная перепончатая конечность безжизненно болталась, почти оторванная от тела. Бедному лебедю приходилось скакать на одной ножке. Только вместо реки Мой теперь видела магазин, какой-то птичий магазин, где этот лебедь, еще живой, покачивался на крючке. Ей снился чернолапый хорек, выставленный в виде чучела в витрине Музея естественной истории , когда Мой подошла посмотреть на него, то увидела, что зверек открывает маленький ротик и что-то говорит ей. В этот момент появился смотритель и, взяв ее за руку, вывел из зала в какую-то мрачную темноту. Мой снилось гнездышко, где жил ее паучок, а она, став совсем крошечной, пришла к нему в гости, паучок выглядел очень испуганным и все просил Мой: «Спаси меня, спаси меня», Мой плакала и говорила: «Я не могу спасти тебя, я слишком мала, я слишком слаба». Ей снилось, как злой котище уносит в лес на расправу ее хомячка Колина, а она пытается догнать похитителя, но бежит жутко медленно, путь ей преграждают длинные и колючие ветви кустов и деревьев. Ей снилось, как она ласково гладит умницу Тибеллину, а кошка лежит, умирая, на своей подстилке, не в силах даже мяукнуть, и жалобно смотрит на Мой. Ей снилось, что она превратилась в того дракончика, которого собирался обезглавить святой Георгий. Снилось, что она встретилась с Польским всадником, он медленно проехал мимо, она заметила, что он плачет, и позвала его, но он отвернулся. Мой снилось, что она тонет в море слез.

Утром ночные кошмары кончались. Но начинались иные дневные пытки, ей приходилось делать вид, что она хочет есть, хочет играть, что она радостно проводит время, терпя сочувственные взгляды и ласковые замечания. Луизино предположение о том, что Мой сходит с ума, самой Мой теперь порой казалось счастливым выходом. Она давно устала бродить в окрестностях дома и по берегу, вспоминая, где, на каком же из травянистых холмов находится тот скальный обломок, с которым раньше жил поросший лишайником камень. Несколько раз отправлялась она на прогулки к холмам, надеясь, что угадает нужное направление или на нее снизойдет божественное озарение, но ее надежды не оправдывались. Ей помнился только пологий травянистый склон без деревьев, хотя, возможно, там и росли какие-то кусты, и неглубокая впадина или ложбина. Протекал ли поблизости ручей? Проходила ли рядом дорожка? Этих воспоминаний у Мой не сохранилось. В один из дней (следующий после того, как Клемент пытался привлечь внимание Луизы к красоте морского пейзажа), уже без всякой надежды, Мой направилась к морю, тайком захватив с собой этот камень, возможно, чтобы просто «выбросить» его. Во время отлива можно было прямо по берегу перейти за соседний мыс, где открывался вид на вереницу дальних холмов.