|
Фант получил путевку по блату и был страшно доволен уже тем, что безо всяких хлопот поселился в двухместной каюте самой комфортабельной рекбазовской секции. Напуганный вольным смыслом слова «рекреация», он на пути в Курортный Сектор строил жуткие предположения по части жилищных условий. В кошмарных снах ему виделись сепаратные мужские и женские многоспальные отсеки, и он сочинял туманные и разноплановые угрозы, которыми придется стращать рекбазовского директора, дабы он вселил нашего героя с супругой (с супругой ли? — могут спросить) в изолированные апартаменты. Или, на худой конец, дал бы ключ от всегда пустующей каюты, бессрочно зарезервированной обществом «Почва».
Угрозы пропали втуне. Отведенные апартаменты оказались изолированными. В том смысле, что имелись отдельный вход, отдельный ключ и отдельный санузел. Звукоизоляция в счет не идет. Во всяком случае, когда сразу после полуночи в каюте этажом выше начинали играть в мини-гольф, в каюте этажом ниже в три часа ночи выходили на связь с Землей, а из коридора в полвосьмого утра, когда Фант еще спал, а все прочие приступали к водным процедурам, сквозь закрытую дверь прорывался истерический стекло-рок, — словом, когда такое случалось, Фанту мерещилось, что все эти звуки рождаются в его собственном жилище, и он долго не мог понять сквозь сон, кто и каким образом сюда проник и почему бесчинствует. Может быть, причина — в халтурной звукоизоляции? Может быть… В рекреационных мероприятиях Фант не участвовал. К его удивлению, на рекбазе это было занятием необязательным. Наш писатель заранее настроил себя, что, если его будут заставлять, он тем более даст насилию активный отпор. Но принуждать никому не приходило в голову: не хочешь бегать по бесконечной ленте, крутить педали велоэргометра и прыгать в нагрузочном полускафандре типа «Вериги» — живи как знаешь. Фант терялся… Так, может быть, причина — в этой растерянности? В этом беспредельном изумлении перед коварством ожидаемого? В излишней готовности бороться с несуществующими превратностями судьбы? И это может быть… Столовая рекбазы тоже вносила свою лепту в душевный сумбур Фанта. На завтрак отводился час, на обед — час и на ужин — все тот же уставный час. Фант не знал, что так заведено по всем рекбазам Ближнего Космоса, по всем орбитальным пансионатам, станциям отдыха и даже — страшно подумать! — беспутевочным супердемократическим санаториям системы Восемнадцатого Управления. Поэтому бедняга не в силах был уразуметь, отчего он должен лишаться оплаченной заранее порции пищи, если явится на завтрак не с восьми до девяти утра, а, например, в пять минут десятого? И его страшно раздражало висевшее на двери столовой беспрекословное объявление, лишенное знаков препинания: «Господа рекреанты опоздавшие в установленное время не обслуживаются». Меню отличалось двумя свойствами: гуманным правом столующегося на выбор и побеждающей это право стабильностью. Алгоритмически сей кажущийся парадокс разрешался следующим образом. К примеру, объявленный диапазон первых обеденных блюд был: суп чанахи и борщ. Естественно, Фант жаждал чанахи. Но оказывалось, что лакомое экзотическое варево поглощено первой десяткой ворвавшихся в столовую едоков, и, естественно, всем прочим полагался неизменный борщ. В один прекрасный день Фант решил, что с него борща довольно, что он никогда в жизни больше не попросит борща, что от одной ложки борща он непременно умрет. В меню же значился загадочный и тем желанный суп калапук. Придя к столовой за полчаса до открытия, Фант с грустью осознал, что не он один отличается подобным хитроумием и что по крайней мере сотня проницательных рекреантов заблаговременно прельстилась проклятым калапуком. Одновременно Фант получил лишнюю возможность удостовериться в могуществе элитарности. Как ни надеялся он на крепость своих плеч и локтей, а в первую десятку не попал: закаленные в ежедневных боях первоедоки стояли насмерть и пихались отчаянно. |
