Свитч выжил. Он отказался взять деньги, причитавшиеся его коллеге, но двадцать пять тысяч принял.

За две недели до отъезда из Марион-Бич я как-то вечером поехал в Портленд. На пассажирском сиденье расположился Кайл. Я нашел его в Астории — он вырубленный лежал на диване у одного из оставшихся приятелей. В предыдущие недели он не прекращал попыток встретиться с Беки, приставал к ней на улицах, с каждым днем становился все агрессивнее. Он не оставлял Беки в покое, словно уверовал, что, если сможет подчинить ее своей воле, все в мире станет как прежде.

И я заключил с ним сделку. Я сказал, что он поедет со мной в Портленд. Там я решу его проблемы; если понадобится, потрачу еще денег, после чего отвезу в аэропорт и куплю билет в любой город Соединенных Штатов. А он, сучий потрох, навсегда забудет о дочери Теда.

Он сидел, нахохлившись, на диване, шмыгал носом, но все-таки согласился. Видимо, чувствовал, что сделка, которую я предлагаю, — это наилучший выход.

Когда мы приехали в Портленд, я оставил его в баре попивать «Бакарди», а сам прошел два квартала до места, где мы договорились встретиться с представителями банды, у которой он изначально приобрел товар. Их телефон дал мне Свитч. Меня ждали трое. Я сказал, что прошу больше не трогать Теда, его бизнес и его дочь, и расписал в общих чертах, что предлагаю.

Они отошли в сторону обсудить мое предложение, а потом самый хлипкий из них — они всегда почему-то такие — вернулся ко мне.

— О'кей, — сказал он.

— И на этом все кончено?

— Я же говорю — о'кей. Не дави.

Я улыбнулся. Он впился в меня взглядом, но потом моргнул и отвернулся, словно уловил слабый, но запоминающийся запах, который появился в воздухе или которым пахнуло от человека, стоявшего перед ним.

Сладковатый запах.

— Да, — добавил он спокойнее. — Мы ребята надежные.

И тогда я сказал ему, в каком баре сидит Кайл, а сам вернулся в машину и поехал домой.

Билл тоже выжил (хотя какое-то время балансировал между жизнью и смертью), и теперь он здоров как бык, чем всегда и отличался. Блэк-Ридж в последнее время явно испытал экономический подъем — за несколько месяцев открылось три новых производства. Билл заглянул ко мне несколько месяцев назад — летел куда-то через Нью-Йорк, — и мы за счет его клиента напились до бесчувствия. Он привез известие, что снова разговаривал с Дженни и ей вроде бы стало лучше. Он даже ссудил ей денег, чтобы она открыла собственный ювелирный бизнес в Колорадо.

Способность некоторых людей к доброте не перестает меня удивлять, хотя, надеюсь, когда-нибудь это все же случится — перестанет.

Несколько месяцев спустя меня посетил другой гость.

Предполагалось, что мы ограничимся обедом. Она больше не могла оставаться в родном городе и уже взяла билет в Европу. Закончилось тем, что она сдала билет и теперь хозяйничает в баре в «Адриатике». После того как она там обосновалась, драки между клиентами прекратились, и владелец считает, что она — его лучшее приобретение за все время. Вероятно, он прав.

Иногда ночами я лежу рядом с ней и жду, когда придет сон, пытаясь подобрать отсутствующие части головоломки. Прежде всего я хочу понять, подговорила ли Брук Эллен связаться со мной, пообещав взамен предотвратить ее рок и похоронить прошлое, а потом нарушила слово. Кое-что из сказанного Эллен в последний раз, когда я видел ее живой (замечание о том, что она совершала нехорошие поступки), наводит меня на подозрения, что так оно и есть. Если да, я не осуждаю ее. Мы готовы на все, лишь бы защитить тех, кого любим, включая самих себя.

Также я пытаюсь понять, в какой момент Брук решила принести в жертву еще одно семейство на берегу злополучного озера. Промежуток времени между смертью Скотта и тем, что случилось пять месяцев назад, вселяет в меня надежду, что хотя бы гибель сына была случайностью и Брук недавно замыслила завершить то, что началось с его смерти, чтобы снова зарядить город энергией, внедренной в него жертвоприношением семейства Келли более ста лет назад.