— Тоже здесь собирают?

— Не, это у американцев, туда тоже льготы и все такое. Помогают своим.

— А Орден американцы? — заинтересовался я.

— Да в основном. Смотришь по тому, кого они тут любят больше всех. Американцев и британцев все больше, остальные уже чуть боком у них идут. Да нормально, тут десять процентов налога на доход и с прибыли пятнадцать. Все. Социалка и пенсионные за свой счет, каждый за себя думает. Только страховку платишь на работников.

— Это везде?

— Не, только на орденской территории. Так у всех по-разному. У русских вообще чуть не социализм, хотя вроде «нэпмана» не зажимают, — он усмехнулся. — Но всерьез там не поднимешься, как раз мой уровень — это верх, считай. Вон вояки оттуда сидят, кстати, — он показал на компанию человек из десяти в незнакомого расцвета «пиксельке», сидящих за столом в середине зала. — С колоннами приходят. У них расспроси, что там и как, если интересно.

— Если социализм, то уже не очень интересно. Мы с социализмом друг друга не любим.

— Ну вот и я так же. Хотя я сюда из Германии попал.

— А чего так?

— Да скучно там, блин, — отмахнулся он. — Вся жизнь отсюда и досюда. Им нормально, а я немец только по паспорту, так из Сибири. И тесно, вот, ей-богу, тесно, все причесано, все застроено, все размечено, кругом правила написаны.

— Официанток тоже только из своих?

— А, это уже традиция типа. Знаешь, откуда они все? В основном в Москве на Ленинградке работали. Ну и не только там. Ага, именно ими, — закивал он, засмеявшись и перехватив мой вопросительный взгляд. — Их там ловят и иногда сюда насильно, тут дисбаланс половой наблюдается. По прежней работе тут спрос относительно невелик, хоть и есть, по сутенерам и принуждению к занятию законы зверские, так что многие по-другому устраиваются. И вот уже лет десять как повелось, что сюда они сами себе смену ищут, так что других тут и нет. Кстати, тут и из других стран таких же много, особенно из Азии или Южной Америки. Их там особо не считает никто на улицах, пропала и пропала. Так что тут у половины приличных женщин на самом деле веселое прошлое.

— Прямо у половины?

— Ну нет, конечно, — отмахнулся он, — но у очень многих. Реально у многих.

— А старые куда деваются, когда новых нанимаешь?

— Да замуж больше выскакивают, — он снова засмеялся. — Тут особо не принято прошлым интересоваться, сам понимаешь. Все всё в глубине мозгов знают, просто виду не подают. Еще одну? — показал он на опустевшую кружку. — За счет заведения, типа комплимент.

— Да не откажусь, — я засмеялся. — А то тут жилье снял, туда-сюда, винтовку купил, и как-то расходятся деньги, не успеваю тормозить.

— Жилье тут дороговато, — кивнул он, — в других местах раза в два, а то и в три дешевле, даже в больших городах, но тут транзит, желающих много. А где снял?

— На Тридцать шестой юго-западной, прямо у железки. Типа таунхаус. Нас двое, как раз с приятелем плату поделим.

— Это за промкой, что ли? — чуть насторожился он. — Не у Эстер, шведки?

— У нее. Знакомы?

— С ней тоже поговори. У нее брат на той самой промке склад держит, у него часто грузы на доставку бывают. Он минеральной торгует, купил землю с источником дальше на запад, там разливает и продает. Скажи ей, что я тебя направил, они тут с братом часто бывают, уже лет восемь ходят, наверное. И если маленький грузовичок возьмешь, то тоже появляйся, у меня разовые работы бывают, доставка и все такое. А на большой нет ничего, извини. Да, Плац моя фамилия, если что, — он снова протянул руку.

— Баринов. За совет спасибо.