Энни улыбнулась, глядя на стол и наливая себе пунш. Внезапно до ее слуха донесся какой-то шум. Что-то необычное происходило у двери, расположенной напротив нее, в дальнем конце зала. Энни резко повернулась, шурша юбками, и внезапно выронила веер, увидев, кто именно стоит в проеме дверей.

— Джек! — задохнулась она от изумления, прижимая ладони к раскрасневшемуся лицу и все еще не веря, что видит именно его, а не призрака. Так как он был одет не подобающим по случаю бала образом, то стал предметом всеобщего внимания: на нем были простые кожаные брюки и белая, не слишком чистая, рубаха. В этот момент даже музыка умолкла. Вокруг Энни раздавался громкий взволнованный шепот, кто-то припомнил, что это тот самый Джек Уиллоби, который служит связующим звеном между миссиями и дикарями. Но почему он пришел на бал в таком странном наряде? Уж не случилось ли чего, ведь он явно кого-то ищет… Эти разговоры доносились до Энни, словно волны прибоя, но сама девушка была не в силах произнести ни слова, с трепетом глядя на Джека. Неужели он явился сюда ради нее? Но зачем же еще он мог явиться сюда, тем более что его темные глаза, в глубине которых таилась тревога, беспокойно осматривали все помещение?

Энни не сводила глаз с Джека, она не могла даже пошевелиться, так ошеломило ее его внезапное появление. Она вновь пленилась его обликом. Его волевое лицо с сильно выступающими высокими скулами и четко очерченными красивыми губами казалось непроницаемым и величественным. Наконец темные глаза Джека нашли в толпе Энни. Она видела, как дрогнул его взгляд. Но затем в его глазах зажегся огонек. Джек увидел человека, который стоял рядом с Энни и держал ее за руку. «Что ему надо от Энни? Это его женщина, и он никому не отдаст ее ни одному страстному воздыхателю» — и Джек решительно направился через толпу собравшихся гостей прямо к девушке.

Сердце Энни бешено забилось, она испытала небывалое волнение. «Возьми себя в руки, вспомни, что он с тобой сделал, как надругался над твоим доверием, твоей любовью, — сказала она себе. — Если он и ищет тебя, так только потому, что ему нужна жена и дети с белой кожей, а не с цветной. Любит же он не тебя, помни об этом и сопротивляйся изо всех сил, если не хочешь быть самой несчастной женой на свете!» Укрепив себя таким образом, Энни сделала глубокий вдох и сурово поглядела на подходящего Джека.

— Здравствуй, — нежно сказал он, глядя на девушку своими темными, как ночь, глазами. — Что ты сделала Энни, почему ты бросила меня?

— А где ты оставил Олаву? — вопросом на вопрос ответила Энни. — Когда я уходила из деревни, у меня создалось впечатление, что вам вполне достаточно общества друг друга.

— Что ты говоришь? — вскричал Джек. — Когда вы уехали, Олава залила слезами всю хижину, тоскуя о Патрике, а сейчас, едва мы навели справки, где вы остановились, кинулась к твоему брату, чтобы объясниться в любви, что для маорийки вообще немыслимо! Только чувство благодарности заставило ее остаться рядом со мной, потому что она всей душой любит твоего брата!

— А какое чувство заставило тебя отказаться от меня и предпочесть Олаву там, в хижине вождя? — выпалила Энни и, подняв юбки, бегом бросилась к выходу.

Сердце ее разрывалось от отчаяния: ей хотелось броситься в объятия Джека и умолять, чтобы он не отпускал ее никогда, но она понимала, что этого нельзя допустить.