Штора над дверью заколыхалась и из — за зеленого бархата на Зарсена уставились колючие серые глаза высокого, прямого, как палка, блондина.

— Господин Зарсен. Уже на ногах? Приношу извинения за вторжение. Я хотел только напомнить о том, что через пять минут ваша вахта.

— Вы сама аккуратность, господин Литке, — насмешливо ответил Зарсен, запирая на ключ чемодан.

Сделав приветствие рукой, Зарсен вышел в коридор и направился в штурманскую рубку, расположенную в носовой части главной гондолы. За собою он слышал размеренные деревянные шаги Литке. «Ишь, чортова кочерга, — зло подумал Зарсен, — никак от него не отвяжешься».

Зарсен бережно протискивал свою массивную фигуру по коридору, заваленному грудами ящиков со снаряжением, связками лыж, пышными ворохами меховой одежды. И без того узкие проходы сделались еще более тесными от принайтовленных к переборкам нарт. Во всех кабинах и в просторной кают — компании царил необычный для корабля беспорядок. На тисненном сафьяне диванов мягко поблескивала черная, вороненой стали, бронза и никель всевозможных приборов — метеорологических гидрологических, магнитных. Столы и столики завалены справочниками, таблицами, астрономическими альманахами.

Осторожно, чтобы не столкнуть какого — нибудь хрупкого прибора, не рассыпать груды наваленных на стуле таблиц, Зарсен прошел через салон. На пути ему то — и–дело попадались люди в брезентовых комбинезонах. Одни из них прилипли к широким зеркальным стеклам салона; другие, не дыша, впились в колеблющиеся стрелочки магнитных приборов; третьи старательно заносили в объемистые тетради дневников законченные наблюдения. На всех лицах была написана сосредоточенность. Никто не обращал внимания на соседей. Даже на огромную фигуру Зарсена, пробиравшегося к носовой рубке, никто не обернулся.

В главной рубке на всех рулях и приборах, рядом с людьми старой вахты, уже стояли сменяющие. Под наблюдением нового вахтенного начальника Зарсена произошла смена, и усталые рулевые сейчас же покинули тесное помещение.

Зарсен принялся внимательно изучать карту с нанесенной на ней тонкой курсовой линией, проведенной предыдущим штурманом. Выслушав объяснения предшественника, Зарсен отпустил его и уселся за карточный стол, сразу заполнив собою всю тесную штурманскую кабину.

Зарсен никак не мог сосредоточиться на работе. Из — под белого поля карты все так же назойливо вылезали уплывающие от него пачки ассигнаций. Среди акций мелькало лицо Зуля; Зуль сосредоточенно скреб крепким пальцем бороду.

Укоризненно покачивая головой, он поднял палец и постучал по наклоненному над картой лбу Зарсена. Зарсен вскинул голову и очнулся. В переборку карточной стучали с той стороны, где по соседству помещалась радиорубка. Тут только Зарсен заметил, что за одолевшими его видениями он не слышал настойчивого писка телефона. Сердито сорвал трубку:

— Алло…

— Зарсен?

— Да, — раздраженно буркнул Зарсен.

— Радиограмма с берега.

— Говорите.

— Передаю: «Из Берлина. Возникшие препятствия со стороны советских властей к спуску в указанном ранее пункте у острова Новая Земля устранены. Собаки с проводниками будут приготовлены. Воздушный Ллойд, директор Риппсгейм».

— Все?

— Все… Господин Зарсен, а когда мы можем быть в этом пункте?

— Я думаю, если ветер не усилится и деривация останется такой же, к середине следующей вахты подгребем А почему это вас интересует?

— Да как же, ведь там мои земляки к нам на борт придут с собаками..

— А кто у аппарата?

— Радист Оленных.

— А, Оленных… Ну, я не очень — то уверен в том, что эти земляки придутся вам по вкусу.