— Как бы не забыть, — говорит она чуть тревожно. — Нужно стереть конец записи.

Позднее

Туман у нас остается ненадолго. В то лето он уже не вернулся. Мы сидели за ленчем в «Лумис энд Джейк», за настоящим ленчем. Я имею в виду, что платила Сюзанна Аурелио и нам подали три блюда. Я бы не хотел в эти часы оказаться в каком-либо другом месте. Температура умеренная, можно ходить по улице, не испытывая никакого неудобства. Окрестности во всех направлениях просматривались на мили. На воде покачивались тысячи лодок, трепетали в слабом океанском бризе белые паруса, большие и маленькие. И компания была… интересной.

Во время первого блюда Сюзанна посмотрела вслед Элис (та отошла, чтобы позвонить), отодвинула тарелку с прекрасным омаром Микки Карлуччо и сказала:

— Она слишком молода для тебя, Бирс. У вас ничего не выйдет.

Я покачал головой.

— О нет. Ничего и не будет.

— Хватит заливать. Неужели ты всерьез хочешь сказать, что вы этого не делаете?

Я чуть не подавился палтусом.

— Делаем? Не твое собачье дело, но… нет, мы «этого не делаем».

Она мне подмигнула.

— Наверное, надеешься, что до этого недалеко.

— Хватит! Не слишком ли много предположений? Складываешь ты все верно, а для ровного счета прибавляешь что-то еще. В результате делаешь ошибку, которой не замечаешь.

— Это отрицание? Здорово! Настоящее отрицание. А то за четверть века я от тебя только и слышу: «Не знаю, но предполагаю».

— Я просто хотел сказать: «Какое тебе дело»? Понятно?

— Мне есть до этого дело. Я твой адвокат, забыл? Ближайший друг. Единственный верный союзник. Ты обошелся мне в четверть миллиона долларов. Поэтому у меня и личный интерес.

Оказывается, для ленча была причина.

— Пошли счет Стэпу. Скажи, что, если он не заплатит, я его засужу.

Сюзанна улыбнулась. На ней был красный деловой костюм и что-то золотое и тяжелое на шее. Она была довольна собой. Бумаги о разводе оформили два дня назад. Согласно истории в утренней газете, источником финансирования которой она, без сомнения, являлась, добрачный контракт — еще одно новшество, которое я до сих пор пытался понять, — был составлен ее фирмой. Это лето для ее мужа Фрэнка будет недешевым.

— Я люблю судебные процессы. Съела на этом деле собаку. Дай мне шанс. Если проиграю, отказываюсь от гонорара. За выигрыш попрошу 20 процентов, включая все судебные издержки.

Что ж? Заманчиво. Я забрал у нее Оул-Крик, в связи с тем что был неадекватен, когда подписывал бумаги. Она взяла тысячу, которую Кайл Маккендрик положил на банковский счет в Лихтенштейне. В результате у нас с Элис были лишь остатки от выданных мне Стэпом двадцати тысяч, и исчезали они со скоростью, в которую мне до сих пор трудно было поверить.

Сюзанна делала то, что и всегда. Настаивала.

— Что ты теряешь?

— Как насчет моего шанса вернуться в мир? Хотя это не мой мир, но другого не существует. Либо остаться здесь, либо сделаться отшельником. Либо…

Либо что? Я и сам не знаю. Полицейская форма и значок? Вряд ли сейчас это мне подходит. Мне пятьдесят два. Физически я был готов, и голова просветлела, но семнадцати лет никогда уже не будет. В будущее я заглядывал с сомнением.

Микки Карлуччо принес еще две тарелки с улитками и моллюсками соте. Хорошо бы так жить каждый день.

Он посмотрел на Сюзанну глазами знатока.

Когда Микки ушел, я сказал:

— Знаешь, владелец, похоже, положил на тебя глаз. Думаю, скоро даст отставку нынешней подруге.

Она шлепнула по столу салфеткой.