— Скучаешь по Брекбиллсу?

Мяч на телеэкране отскочил от штанги.

— Еще бы, — ответил он, — но понемногу уже привыкаю. Свет не клином сошелся на одной школе, надо брать от жизни что можешь.

— Ну, пошла поллианщина.

Квентин усмехнулся, не сомневаясь, что и Плам это переживет. Она, конечно, совсем молоденькая и неопытная, но крепкий орешек и очень умна. Они, пожалуй, могут рассчитывать друг на друга. Квентин, поймав взгляд бармена, постучал по стакану.

— Меня другое волнует, — сказал он. — Как мы откроем саквояж, если те двое не сумели?

— Есть одна задумка, только тебе не понравится.

— Почему?

— Потому что мне тоже не нравится. Думаю, мне надо кое-что рассказать о себе…

— Chochachos! — Кто-то — Стоппард — хлопнул по плечам их обоих. — Что пьем?

Так веселиться может только человек, который напился первый раз в жизни. С какой стати его здесь вообще обслуживают? Мало что несовершеннолетний, так еще и пьян в стельку.

— Погодите. Вы что, знали друг друга раньше?

— Возможно.

— Это не то, что ты думаешь, — добавила Плам.

— Угу, — многозначительно ухмыльнулся Стоппард.

— Определенно не то, — подтвердил Квентин.

— Просто я испортила ему жизнь. И ему, и себе. Надо все-таки выпить, пожалуй.

ГЛАВА 7

Все началось, можно сказать, с невинной шалости… хотя нет, не совсем так. Даже Плам признавала, что шалость не столь уж невинная — может, потому и сделала это, если начистоту.

Будучи бесспорным основателем Лиги, она себя заодно и президентом назначила, без всяких там выборов. Предлагая членство другим, она представляла Лигу как старую брекбиллскую традицию. Это, строго говоря, расходилось с истиной, но поскольку Брекбиллсу лет четыреста, какая-нибудь лига здесь существовала наверняка. Вполне разумное предположение, хотя идею она вообще-то заимствовала из книги П.Г. Вудхауза.

Дело в том, что Уортон вел себя плохо и должен был понести наказание. Предполагалось, что после этого он станет вести себя лучше — а если и нет, то Лига все равно должна как-то его покарать. Решение не совсем невинное, но понятное, разве нет? Да и есть ли на свете такое понятие, как невинная шалость?

Показателем любви Плам к Брекбиллсу могло служить то, что за все четыре с половиной курса он ей не опротивел. Она любила его разнообразные традиции, ритуалы и мифы (в надежде, что к ним причислят и придуманную ей Лигу), без всякой иронии, нисколько этого не стыдясь.

Они собирались после отбоя в забавном, неправильной формы кабинетике у Западной башни: его, насколько Плам знала, система безопасности не охватывала. Заседания она вела, лежа навзничь на полу; другие девочки располагались на кушетках и стульях, напоминая россыпь конфетти в долгожданном конце утомившей всех вечеринки.

Установив тишину с помощью заклинания, глушащего посторонние звуки в радиусе примерно десяти ярдов, Плам провозгласила:

— Итак, голосуем. Кто за то, чтобы наказать Уортона, скажите «да».

«Да» звучали по-разному: горячо, иронично, сонно. Плам лежала, закрыв глаза, раскинув каштановые волосы веером по ковру — некогда мягкому и красочному, ныне истертому до полной серости. Результат получился почти единогласным, и она обошлась без «нет». Преступление Уортона было не особенно тяжким, но его, согласно уставу Лиги, следовало пресечь.

Дарси разглядывала в стенном зеркале с облупленной позолоченной рамой свое «африканское солнце» образца 1970-х — с гребнем, как и положено. Ее длинные коричневые пальцы творили иллюзию, делая из прически то надувной мяч, то длинный воздушный шарик.