– Пусть помоется, – распорядился Арзо.

Вадик увидел знакомое лицо среди стоявших во дворе горцев, сел на землю и заплакал.

Пока Вадик мылся, Арзо распорядился накрыть стол на воздухе, и Джамалудин сел по правую руку от Арзо, а по левую посадили Кирилла. Что касается Аслана, то его за стол никто не позвал, и он по прежнему сидел между двух людей Хаджиева около БТРа.

На неровных досках появились алые, как кровь, помидоры, и большие куски вареного мяса. Арзо сделался вдруг необычайно весел, он шутил по русски и по чеченски, а потом вдруг вытащил из за пояса здоровенный нож и, наколов на него парной кусок мяса, сбросил его на пустую тарелку Кирилла.

– Кушай, дорогой, кушай, – сказал Арзо, – это не человечина.

Наконец привели Вадика. Он был в чистых джинсах, спадавших с бедер, и клетчатой рубашке с короткими рукавами. Перед ним поставили плошку с бульоном, и один из чеченцев протянул ему ложку. Вадик отпрянул и дико закричал. Боевики захохотали.

Потихоньку Вадим успокоился, схватил ложку и начал жрать бульон. Джамалудин заметил у него на руках красные пятнышки от потушенных о кожу сигарет, указал на них Арзо и сказал:

– Это нехорошо, Арзо. Если ты сражаешься на пути Аллаха, зачем твои люди курят? Это харам.

Застолье продолжалось и продолжалось. Кирилл сидел как на гранате. Арзо и Джамалудин, казалось, полностью расслабились, и за столом все чаще раздавался смех и гортанные шутки. Аслан по прежнему сидел у БТРа, и однажды, когда Кирилл оглянулся, он увидел, что в конце двора два русских пленника печально смотрят на стол.

Кирилл завернул кусок мяса в лепешку, и хотел было подняться, но в этот момент рука Арзо опустилась ему на плечо.

– Сиди, – негромко сказал чеченец, и Кириллу показалось, что его приварили к стулу. Он долго молчал, собираясь с духом, а потом поглядел Арзо в глаза и сказал:

– Я всегда считал, что ваш народ уважает старших. Зачем ваши люди бьют человека, которому они годятся во внуки?

– Видишь вон того паренька? – спросил Арзо.

Кирилл кивнул.

– У него было три брата, – сказал Арзо, – одному было тридцать, другому двадцать два, а третьему семнадцать. Все они мертвы. Этому парню шестнадцать лет, он женился месяц назад на девочке на год младше, и он понимает, что через год будет мертв. Когда смерть ест каждый день из твоей тарелки, у человека сносит крышу.

– А зачем он женился? – ошеломленно спросил Кирилл.

– Надо жениться, – ответил чеченец. – Война. Человека убьют, а сын останется.

– А у вас жена есть? – спросил Кирилл.

Это был один из самых опрометчивых вопросов, которые только мог задать русский. Жена Хаджиева погибла полгода назад. Потом погибли мать Арзо и двое его сыновей, а третий сын потерял обе ноги. Говорили, что Хаджиев любил жену значительно больше, чем приличествует мужчине.

Чеченец помолчал, потом ответил:

– Я вдовец.

Прошло два часа. Во дворе опять появился новенький «Гелендеваген» с тонированными стеклами, и за ним в ряд выстроились несколько машин.

– Это твоя доля за Вадика, – сказал Арзо Джамалудину, – мои люди проводят тебя до границы.

Чеченцы восхищенно ходили вокруг «Гелендевагена» и цокали языками. Машина была совершенно новая, хотя и наверняка краденая. Владковского посадили на заднее сиденье, Кирилл забрался рядом с ним и прижал парня к себе.

Джамалудин сел за руль, завел двигатель и позвал:

– Аслан, нам пора.

Аслан Темаев поднялся с земли, и в эту минуту шестнадцатилетний охранник поднял автомат, и дуло его оказалось в полуметре от головы Темаева.