Самайя была нарисована в правом нижнем углу карты, где-то на уровне его колена. Королевский дворец – слева и куда выше середины стены, Генри не смог бы до него дотянуться, даже если бы подпрыгнул. Может, карта неправильная? Но нет, знакомые места вроде Пропастей и Разноцветных скал были как раз там, где он помнил. А значит…

– Так не бывает, – упрямо пробормотал он, хотя эту фразу, кажется, давно следовало забыть. – Мы за ночь прошли полкоролевства. Это невозможно, мы просто шли, не было никакого волшебства!

– Кроме звездной реки, зажженной для нас самим Барсом, – пробормотала Роза и впервые с тех пор, как они зашли в город, перестала до боли вдавливать пальцы ему в руку. – Это его королевство, понимаешь? Для него все возможно! Раз мы здесь, он точно за нами приглядывает, и все будет хорошо. – Она прижала обе ладони к стене, глядя вверх, туда, где полукругом шла надпись «Королевский дворец», и с сияющим видом повернулась к Генри. – Мы точно найдем здесь подсказку. И победим Освальда, и ты избавишься от дара, и мы сможем пожениться. Вперед!

Генри открыл рот, собираясь сказать, что ее выводы как-то слишком далеко зашли, но Роза уже оттолкнулась от стены и пошла к ближайшей арке таким бодрым шагом, что Генри едва ее догнал, – узел с вещами в толпе бил по ногам и его, и всех встречных. Роза скользнула в арку, Генри поймал ее за руку – и до него дошло, где они оказались.

Рынок, вот как это называется. Все пространство под округлыми сводами было занято рядами прилавков, нагруженных цветами, плетеной обувью и много чем еще, повсюду люди разглядывали товары и выкрикивали какие-то цифры. Роза тащила его вперед так, будто знала, куда им надо, и по пути с приоткрытым ртом оглядывала прилавки. Минут десять Генри надеялся увидеть подсказку среди зелени, корзин и сушеных рыб, но скоро даже Роза замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.

– Барс не помог, – мрачно сообщила она и обхватила себя за локти, будто снова испугалась толпы.

– Не всегда первая же стрела попадает в цель, – утешил Генри. Кажется, она правда думала, что Барс сейчас явится посреди рынка и объяснит им, куда идти. – Кстати, у нас есть еще одно дело: раздобыть тебе обувь.

И он потащил ее к прилавку, на котором были расставлены сапоги и ботинки.

– Я слышала, что вещи меняют на деньги, а у нас их нет. Ничего не выйдет, – уныло сказала Роза, и Генри в который раз удивился, с какой скоростью она переходит от воодушевления к безнадежности и обратно.

– У нас есть кое-что получше, чем деньги, – фыркнул он и, растолкав людей у прилавка, грохнул на него узел с вещами.

Продавец даже не оторвался от разговора, и Генри, чтобы привлечь внимание, взял его за воротник и тянул к себе, пока тот не упал животом на свои товары.

– Ты же принц, – прошептала Роза, но Генри было не до хороших манер.

– У меня есть выгодное предложение, тебе понравится, – сказал Генри, в упор глядя на перепуганного продавца, и выпустил его воротник.

Свободной рукой он ослабил узел с вещами и вытащил туфли Розы: ветхие, расшитые поблекшими золотистыми нитками.

– Старинные, – изрек продавец, косясь на них, и Генри довольно хмыкнул.

Больше всего люди ценят вещи, сделанные даровитыми предками, – за такие туфли продавец им сейчас десяток пар новой обуви даст. Надо бы попросить вдобавок какой-нибудь еды. Генри задумался, сколько всего будет уместно попросить за туфли, и не сразу заметил, с каким скучающим видом продавец на них смотрит.