– Старинные, потрепанные и неудобные, – договорил продавец. – Кто на таких каблуках в своем уме куда-то пойдет?

– Их сделали великие мастера прошлого! – возмутился Генри.

Продавец поправил воротник и с самодовольной улыбкой обвел рукой прилавок.

– А я великий мастер настоящего. Старье больше не в цене. Отойди, парень, не мешай торговать. – Он спихнул узел и туфли на пол. Роза издала полузадушенный писк и бросилась подбирать свои вещи. – Мне тут сегодня уже пытались продать старую обувь, да кому она теперь нужна?

Генри замер.

– Кто пытался? Люди из дворца? Человек, очень похожий на меня, и здоровенный парень, стриженный наголо? Они здесь были?

– Таких не видел. Из дворца, скажешь тоже! – хмыкнул продавец. – К нам оттуда даже посланники доезжают раз в пять лет. Ну и хорошо, а то все новое бы сцапали, как раньше – старое.

Генри оглядел рынок и наконец сообразил, почему здесь царит такое оживление.

– Вы уже знаете, что дары вернулись, – пробормотал он и уставился на ряды новеньких ботинок у себя перед носом. Кожа была выделана так себе, но обувь явно была удобной. – Эти корзины, и горшки, и сумки – они новые.

– Ты откуда такой сообразительный, из пустыни? Вы там, видать, совсем от новостей отстали. Сердце волшебства уже месяц как вернулось, я мастер-сапожник, а это – покупатели, которые много глазеют и мало покупают. – Он угрюмо обвел рукой толпу. – Товаров теперь больше, чем тех, у кого есть на них деньги.

Генри расправил плечи и уперс