О том, чтобы завести собаку в доме отчима, не могло быть и речи – просто нельзя было так мучить животное. Следующий ее дом был немногим лучше – пан К. ненавидел животных. Особенно тех, которые любили его жену. Один кот, которого они было завели, исчез при таинственных обстоятельствах – это Эва еще могла объяснить себе случайностью, хотя Милок никогда не выходил за территорию сада, а тут вдруг пропал… Второго отравили. Хотя трудно было представить себе, что кто-то действительно хотел убить это очаровательное, ласковое, мурчащее существо – комок мягкого пушистого меха (пан К. тогда еще не входил в число подозреваемых в убийстве). И только после смерти третьей кошки, Терции, которая не сводила с хозяйки влюбленного взгляда, а на хозяина шипела, Эва все-таки начала подозревать, что что-то не так. И больше она уже не приносила в дом животных. С той поры в доме безраздельно царствовал пан К.

Ничего удивительного, что вид маленького белого домика, который вот-вот станет ее собственностью, пробудил в Эве забытую старую детскую мечту: собака. Овчарка. Пепси.

И вот она – Пепси!

Спала в крепких объятиях кошачьих лап у ног своей хозяйки. Овчарка, девочка восьми недель от роду, мохнатая и толстая, ушки у нее, правда, еще не стояли, а забавно висели с двух сторон, но при взгляде на нее не оставалось ни малейшего сомнения, что из нее вырастет прекрасная, породистая овчарка.

– Уф, уф, – гавкнула во сне Пепси.

Эва наклонилась, подняла малышку под мышки. Щенятина открыла заспанные глазки и тут же лизнула хозяйку в нос. Бронзовые глазенки собачонки говорили: «Я люблю тебя! Я так люблю тебя!»

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Эва, утыкаясь носом в мягкую, пахнущую молоком шерстку щенка. А Пепси заснула у нее на руках – прямо в таком висячем положении. Эва положила ее к себе на колени и вернулась к работе над книгой Каролины. Потому что Каролина наконец принесла свое произведение в последнем, и окончательном, варианте.

Эва с трудом задушила в себе приступ зависти – она ничего не могла поделать с тем, что в присутствии Каролины чувствовала себя еще больше гадким утенком, чем обычно.

Она с удовольствием перелистала книгу, останавливая взгляд на отдельных фрагментах.

– Я думаю, что нашла название для твоей книги, – сказала она Каролине. – Смотри: у нас есть мотель «Ягодка». А Габрыся такая – она такая сладкая, такая, знаешь, девушка-ягодка… Как тебе понравится такой вариант: «Ягодное лето»?

И, видя, как разрумянилась ее собеседница, уже понимала: название удачное.

– Обложку сделаем сочной, с ягодками, добавим приятный шрифт, мелкие и симпатичные детали – и твое произведение обязательно должно понравиться читательницам. То есть не только содержание их будет привлекать, но и внешняя оболочка.

Каролина только кивала в ответ.

– Еще кое-что хочу предложить. Давай разместим твое фото на задней стороне обложки.

– Ой, вот этого бы не хотелось, – осмелилась возразить Каролина. – Я не хочу публичности.

– Дорогая, тебя очень скоро будут на части разрывать средства массовой информации – как автора супербестселлера. Каким таким чудом ты собираешься сохранить анонимность?!

Об этом «разорванная на части автор бестселлера» еще не думала.

Может, мешок на голову? Или мотоциклетный шлем?!

– Я что, буду известной? – спросила она осторожно.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты стала не просто известной, а очень известной. Для начала тебя ожидает фотосессия у Марты. Это получится?

Марта была хозяйкой ранчо, на котором разворачивались события повести. У читателя книги складывалось впечатление, что она была классная тетка – но ведь в реальности она могла оказаться отвратительной бабой с мерзким характером.