Изменить размер шрифта - +
Или когда два птенца соперничают в одном гнезде — такая конкуренция может быть довольно жестокой и даже смертельной. Но в большинстве случаев отдельные особи соревнуются лишь косвенно — и настолько косвенно, что говорить о «конкуренции» просто неправильно. Каждая птица либо выживает, либо нет, причем происходит это на фоне всех остальных существ, включая и других птиц. Но сами птицы A и B не вступают в схватку один на один. Они соревнуются лишь постольку, поскольку мы сами  выбираем этих двух птиц для сравнения, а потом одну из них объявляем победителем.

Это похоже на то, как два подростка сдают экзамен по вождению. Один из них, вероятно, живет в Великобритании, а другой — в Соединенных Штатах. Если один из них успешно сдает экзамен, а другой — нет, то первого мы объявляем «победителем». Но эти подростки даже не знают о своем соревновании по той простой причине, что никакого соревнования нет. Успех или неудача одного никак не влияют на успех или неудачу другого. Тем не менее, один из них получит права, а другой — нет.

Система получения водительских прав устроена именно так, и тот факт, что сдать американский экзамен проще, чем британский (насколько мы можем судить из личного опыта), не играет никакой роли. Эволюционная «конкуренция» в основном напоминает экзамен по вождению, но дополнительно осложняется тем, что иногда «соревнование» становится похожим на теннисный матч.

При таком взгляде эволюция представляет собой сложную систему, состоящую из отдельных организмов. Деление особей на тех, которые выживают и дают потомство, и всех остальных — это системное свойство. Оно зависит как от контекста (американский/британский экзамен), так и от внутренних особенностей конкретных организмов. Выживание вида — это эмерджентный атрибут всей системы, и никакие вычисления не помогут нам обойти ее сложность и предсказать результат заранее. Это касается и вычислений, основанных на частотном распределении генов в составе генофонда, так что предполагаемое объяснение альтруизма частотой генов выглядит не слишком убедительно.

Как же в таком случае возник альтруизм? Рэндольф Нессе, в журнале «Наука и дух »[88], высказал одну любопытную гипотезу. Если вкратце, то его ответ звучит так: «чрезмерные обязательства». Эта гипотеза принесла живительную и столь необходимую альтернативу бездумному «подсчитыванию очков».

Мы уже неоднократно называли людей существами, связывающими время. В своей жизни мы руководствуемся не только тем, что происходит в данный момент, но и тем, что, по нашему мнению, произойдет в будущем. Благодаря этому, мы можем связать себя обязательствами по отношению к своим будущим поступкам. «Если ты заболеешь, я буду о тебе заботиться». «Если на тебя нападут враги, я приду на помощь». Стратегии, основанные на обязательствах, полностью меняют картину «конкуренции». В качестве примера можно привести сдерживание ядерной войны с помощью стратегии «взаимного гарантированного уничтожения»: «Если ты нападешь на меня со своим ядерным оружием, то я воспользуюсь своим, и полностью уничтожу твою страну». Даже если одно из государств обладает намного большим запасом ядерного вооружения, что с точки зрения «количества очков» равносильно «победе», стратегия, построенная на обязательствах, сводит эту победу на нет.

Когда два человека, племени или государства заключают соглашение и обязуются оказывать друг другу поддержку, они оба крепнут, а шансы на их выживание возрастают. (При условии, что договор составлен разумно. Мы предлагаем вам самим придумать сценарий, который противоречит тому, что мы только что сказали.) Ах, да, все это, конечно, хорошо, но можем ли мы быть уверенными в том, что другая сторона сдержит свое обещание? В ходе эволюции мы обзавелись весьма действенными способами, позволяющими выяснить, стоит ли доверять своему собеседнику.

Быстрый переход