Процесс рассказывания историй об окружающем мире, вероятно, сыграл более важную роль на раннем этапе развития человечества и становления науки, чем содержание этих историй. Принимать в расчет точность повествования стали позднее. Истории о Вселенной дают нам возможность сравнивать их с тем, что происходит на самом деле и уточнять соответствие между нашими рассказами и реальным миром. А это уже довольно сильно напоминает научный метод.

История человечества, по-видимому, началась с довольно-таки Плоскомирской картины мира, населенного единорогами, оборотнями, богами и чудовищами; истории служили не столько для объяснения существующего порядка вещей, сколько для формирования неотъемлемой составляющей конструктора «Создай человека». Единороги, оборотни, эльфы, феи, ангелы и другие сверхъестественные существа не были частью этого мира. Но особой роли это не играло, ведь даже нереальные явления можно использовать, чтобы запрограммировать человеческий разум[105]. Подумайте, например, о всяких говорящих животных.

Во многих отношения научные модели устроены похожим образом. Они тоже не дают точного представления о реальном мире. Возьмите, к примеру, устаревшую модель, в которой атом был представлен в виде миниатюрной солнечной системы с крошечными твердыми частицами-электронами, вращающимися вокруг центрального ядра, также состоящего из крошечных твердых частиц, но другого вида: протонов и нейтронов. «На самом деле» атомы устроены не так. Но многие ученые до сих пор используют этот образ в качестве отправной точки своих исследований. Есть ли в этом смысл? — ответ зависит от конкретной задачи, и если планетарная модель перестает быть осмысленной, она заменяются ее на другую, более сложную — например, на представление атома в виде вероятностных облаков, или «орбиталей», которые описывают не сами электроны, а их вероятное местоположение. Это более сложная модель, которая дает более точное представление о реальности, нежели миниатюрная солнечная система, но ее все равно нельзя считать «истинной».

Научные модели не являются истинными , и именно поэтому они приносят пользу. Они рассказывают простые истории, доступные для нашего понимания. Это «ложь для детей», упрощенные истории, призванные нас научить, и ничего плохого в этом нет. Развитие науки состоит в том, чтобы рассказывать все более и более убедительную ложь все более и более развитым детям.

Какой бы ни была наша картина мира — магической, религиозной, философской или научной — мы стараемся изменить Вселенную, чтобы убедить самих себя в способности ее контролировать. Сторонники магической картины мира верят в то, что Вселенная откликается на наши желания. Поэтому контроль сводится лишь к поиску подходящего способа сообщить ей об этих желаниях — то есть заклинания. Последователи религий знают, что Вселенной на самом деле управляют боги, но надеются на то, что можно добиться желаемого, повлияв на их решения (либо повлиять на самих себя и смириться с собственной судьбой…). Сторонники философской точки зрения редко обращаются к Вселенной непосредственно, но надеются повлиять на то, как с ней обращаются другие. Если же мы соглашаемся с научной картиной мира, то сразу же признаем, что наша главная цель состоит вовсе не в контроле над Вселенной. Главная цель — понять , как она устроена.

В поисках понимания мы стали создавать истории, рассказывающие о наших планах на ближайшее будущее. Оказалось, что этот подход лучше всего срабатывает, если эти истории не предсказывают будущее, подобно ясновидящим, называя определенный день или год, в который случится некоторое событие. Нет, они должны предсказывать, что случится, если мы совершим определенные действия или проведем определенный эксперимент в заданных условиях. В этом случае мы можем провести эксперимент и сравнить результаты.