– Я об этом уже подумал. Надо уничтожить все следы случившегося. У меня есть план.

– Я знал, что у вас найдется план, доктор Вандевеер. Ничего, если я кое в чём признаюсь? Я много раз видел, как гибнут люди. Очень много. Ещё в девяносто восьмом бросил считать. «Телевизионная война» – да, бомбардировки – да, попутные жертвы – да. Но за всё это время я никогда не убивал человека собственными руками. Ни единожды. – Хикок глянул Вану в глаза. – Вы жесткий сукин сын, босс. Настоящий профи.

– Злодея отправляем в орудие массового уничтожения, – скомандовал Ван.

– О нет, Ван. Господи!

– Да. Тело сбросим в телескоп. Взламываем операционную систему. Ставим мощность лазеров на сто десять процентов. Ворота в небо закрываем. Дверь запираем снаружи. Террорист исчезает. Напрочь. От него не останется ни слуха, ни пепла. Он испарится. Это герметичная башня из горючей соломы. Когда подскочат давление и температура, эта штуковина разлетится на мелкие кусочки.

Хикок почесал голову под каской.

– Как, говоришь, нам надо это сделать?

– Не нам, Майк. Мне. Ты держись поблизости и записывай всё на видео.

Ван гнал электрокар одной рукой, в темноте, вниз по горному склону. На шее у него висели заряженное на лося охотничье ружье, повязка для раненой руки и открытый лэптоп. Хикок помог ему наценить кислородную маску и смастерил импровизированную сбрую для газового баллона.

От нескольких глотков чистого кислорода у Вана в прямом смысле открылось второе дыхание. Через страх, омерзение, бешенство и усталость он пришел к состоянию триумфального блаженства. Было два часа ночи. Он убил человека. Он был ранен в бою. Он не испытывал ни на гран сомнения или раскаяния. Никогда прежде он не мыслил так ясно.

Он был в восторге.

Истина заключалась в том, что он любил войну. Никогда прежде он не был в бою, но теперь осознал, что поле боя – его дом. Он любил сражение больше, чем женщин, еду или сон. Если кибервойна окажется для него запретна, ему останется только скрипеть зубами. В часы мира он будет тосковать по любимой своей, прошедшей войне. Будет тосковать.

В оперативном центре его ждал Уимберли. Он стоял над потерявшим сознание сисадмином и щелкал мышкой.

Ван отложил винтовку.

– А что случилось с наводчиком лазерной пушки?

– Я ему обрызгал клавиатуру паралитиком. Вес пальцы залил. Доктор Вандевеер, эти баллончики просто волшебные!

– Жаль. Я его допросить собирался.

– Нет необходимости, сэр, – отчитался Уимберли. – Я подсадил ему «Темпесты». Мы записали каждое нажатие клавиши. Все скриншоты. Я как раз копался в системных настройках, чтобы увеличить мощность лазера сверх проектной.

– Мощности генераторов хватит, чтобы перевалить за красную черту?

– Думаю, да, сэр, – ответил Уимберли. Парень за распределительным щитом очень удивился, когда я ворвался туда и его оглушил.

– А каким способом? – поинтересовался Ван.

– Ножкой от стула, сэр, – признался Уимберли. Он опустил взгляд на перебинтованную руку командира и тактично промолчал.

Из-за шеренги высоких голубых шкафов показался ещё один сисадмин. В руках он сжимал охотничье ружьё.

Ван сделал было движение свободной рукой к винтовке, но Уимберли только повернул к вошедшему голову в черной каске.

– Спецназ киберпространства! – гаркнул он, не отрываясь от клавиатуры. – Стоять!

Инженер с грохотом уронил ружьё. До Вана донесся стук распахнутой двери и панический топот башмаков по ступеням.

Уимберли принес Вану брошенную винтовку.