|
К описанию Зеркала Иблиса Юлиус приблизился в самом конце. »… Идти дальше было невозможно. Казалось, что сам воздух стал камнем в своем стремлении остановить нас. Мне показалось, что я продвинулся дальше других. Где-то позади хрипели Марк и Алекс, кажется, они захлебывались…» «Захлебывались? — Это слово повергло Юлиуса в некоторое замешательство. — Куда они попали?» Он продолжил чтение, с некоторым трудом разбирая отцовский почерк, который почему-то стал как-то грубее, резче и размашистей. Контраст был настолько разителен, что чтение изрядно затруднялось. »… никто не мог им помочь в данный момент. Сейчас каждый был сам за себя, борясь с ополчившимися стихиями…» Далее следовал размытый водой, очень плохо видимый на копии участок текста. «Огромная плоскость, стоящая под небольшим углом и словно смотрящая в небо. Через всю ее поверхность, сверху вниз, тянется ненормальная трещина. Светлая…» «Еще лучше! Трещина ненормальная…» — Замке-младший терпеть не мог неточностей в описаниях. К сожалению, его отец этим грешит довольно часто. »…подойти ближе было невозможно…» Снова неразборчивый участок. И в конце стояла совсем уж малопонятная строчка: «…шевелящийся песок». Дата. Замке посмотрел за окно. Через мутноватое стекло на него смотрел грустный берлинский вечер. 12 И ведь каждый раз, как они заключают договор, часть из них отбрасывает его. Коран Корова 94(100) — Я вас еле нашел! — объявил офицер, резко остановивший их грузовичок. Фрисснер сделал шаг назад и внимательно оглядел незнакомца. С виду простой армейский майор. Красивое, но жестокое лицо, его немного портят эти усики… чересчур забавные, пожалуй. — С кем имею честь? — спросил капитан. — Майор Ягер. Я должен был вас встретить вместо Рике. — А где Рике? — Рике тяжело ранен. Осколок в живот, это очень неприятно и, учитывая то, что мы в Африке, смертельно. Его бронетранспортер наехал на мину. Фрисснер сочувственно покивал. Подполковника Рике он лично не знал, но, судя по отзывам, офицер был дельный. Что ж… — Я направлялся в штаб Роммеля, — сказал капитан. Ягер досадливо поморщился: — Ну и нашумели бы там… — Извините, но я прекрасно знаю, что бы делал, и это было бы правильно. В то же время я не знаю, что вы за человек. И… — Фрисснер поднял ладонь, пресекая попытку майора вскинуться и заорать. — И я хотел бы получить какие-то подтверждения. — Ч-черт… — Ягер стал рыться в карманах. Фрисснер терпеливо ждал, оглянулся на грузовичок. Юлиус протирал очки, ребята таращились по сторонам. Водитель что-то жевал. — Вот, — майор протянул сложенный вчетверо листок бумаги. Фрисснер развернул его. «Капитану А. Фрисснеру. Ганновер. Я в госпитале, полномочия переданы майору Ягеру. В штабе вам все подтвердят. Больше никаких изменений. Ганновер. Подполковник Р. Рике». «Ганновер» было кодовым словом. Подписи Рике капитан не знал, но был, в общем-то, с самого начала уверен в том, что Ягер и есть Ягер. — Кто мне может подтвердить этот документ в штабе? — Роммель не подтвердит. |
