|
Больше я не потерплю подобных суждений! Истинные руководители всегда решали и решают любые проблемы. И ни с кем особенно не церемонятся. И меня совершенно не интересует мнение потомков о моих методах. Мы должны выиграть войну, в противном случае Германию ожидает гибель. Вот единственное, что меня волнует. Новоиспеченный статс-секретарь, порозовев, слушал Гитлера и явно воспринимал его слова как руководство к действию. «Надо бы поговорить с министром, — подумал Шпеер, вновь заметив муху, на сей раз севшую на подлокотник соседнего кресла. — Старик очень, очень обидится. А специалист он все-таки отличный, зачем ссориться с ним по пустякам?» — Прошлой зимой я сумел предотвратить катастрофу только потому, что успешно противостоял натиску генералов, которые настаивали на отступлении, — продолжал Гитлер. Наверное, он говорил это скорее для себя, но Ганценмюллер и Шпеер слушали внимательно. — А вы… — фюрер повернулся к советнику. — Вы своим поведением на фронте доказали, что обладаете должной энергией и способны навести порядок на транспорте. Шпеер, рейхсминистр в приемной? Шпеер кивнул. — Пусть войдет, с кем он там еще пришел… Шпеер подошел к двери кабинета и открыл ее. Старик сидел на диванчике, вполголоса беседуя со своим министериаль-директором Лейбрандтом. — Фюрер приглашает вас, — сказал Шпеер. Дорпмюллер колюче взглянул на него, пропустил вперед министериаль-директора. — Я намерен своим личным вмешательством изменить сложившуюся ситуацию! — заявил Гитлер, как только они вошли. — Я в свое время тоже начинал с нуля, был просто солдатом Первой мировой войны и пришел в политику, когда все, кто считал себя истинными вождями, оказались далеко не на высоте. Железная воля — вот что помогло мне одержать победу. Весь мой жизненный путь подтверждает, что я никогда не отступаю перед трудностями. Война поставила перед нами новые задачи, и мы просто обязаны решить их. Я повторяю, для меня не существует слова «невозможно». Он сверкнул глазами и крикнул: — Не существует — и все! «Очень удобный момент для рукоплесканий, — подумал Шпеер. — Зал встает и кричит: «Хайль!». Вот только зала нет, а участники совещания — народ привычный». Выдержав паузу, Гитлер сказал уже вполне спокойным голосом: — Я, господин Дорпмюллер, назначаю вашего советника, вот этого молодого человека, на пост статс-секретаря. Рейхсминистр промолчал. Он лишь кивнул и покосился на Ганпенмюллера, который явно чувствовал себя не совсем удобно. Тем не менее факт свершился, и совещание продолжалось как ни в чем не бывало. Проблема железных дорог муссировалась еще некоторое время, после чего Мильх и Шпеер получили временные чрезвычайные полномочия на транспорте. Завершая совещание, Гитлер с металлом в голосе заявил: — Транспортная проблема не может стать причиной нашего поражения. Следовательно, она должна быть разрешена. Чиновники и генералы поднимались из-за стола, складывали бумаги в папки и портфели. Гитлер поманил пальцем Шпеера, который подошел к рейхсминистру транспорта и хотел было заговорить с ним в надежде как-то смягчить неприятный момент. — Останьтесь на пару минут, — сказал. Гитлер. — Я хочу, чтобы вы присутствовали при разговоре. Каком разговоре, с кем, фюрер не сказал. Шпеер сел на свободное кресло, дожидаясь, пока участники совещания покинут кабинет. |
