В ней оказалось обыкновенное зеркало прямоугольной формы, по-видимому, от почтенного возраста все покрытое пятнами и темной паутиной тонких извилистых трещинок. А в центре предмета на поверхности виднелась какая-то маленькая голубоватая звездочка.

— А зачем оно мне? — недоуменно хмыкнул хозяин квартиры, пожимая плечами.

— Пригодится, — окая, уверенно бухнул в ответ парнина и тут же расплылся в широкой улыбке, показывая белые ровные зубы.

— Черт знает что! — раздраженно нахмурился ответственный работник. — Приходите на ночь глядя, по всяким пустякам звоните в чужую квартиру, беспокоите людей и предлагаете какое-то старое зеркало. Неизвестно зачем… Как будто у нас других нет!

— Знамо дело, другие-то есть, а вот такое уж вряд ли отыщется… — шумно вздохнув, невозмутимо ответил незнакомец, выжидающе посматривая на хозяина квартиры.

— Вы меня извините, — металлическим голосом с оттенком досады отрезал ответственный работник, — но я сейчас очень занят, — и, быстро повернувшись, захлопнул за собой дверь.

Пройдя на кухню, он взглянул на часы — было двадцать минут двенадцатого — и, возмущенно фыркнув и покачав головой, взялся за авторучку.

На кухонном белом столе в беспорядке валялись как совсем чистые, так и уже исписанные мелким неровным почерком листы бумаги стандартного размера, несколько разных газет, брошюр и толстый в красной обложке блокнот для записей, открытый где-то посередине.

Снова положив на стол авторучку, хозяин квартиры потянулся рукой к холодильнику, на котором дремала открытая пачка сигарет «Прима», а рядом с ней с оторванным прямоугольником пачка «Беломор-канала». Немного помедлив, в раздумье достал папиросу, тихонько подул в нее и, привычно смяв пустую часть, закурил.

Было воскресенье. Ответственный работник заканчивал не менее ответственный доклад, с которым он должен выступить послезавтра на собрании одной из общественных организаций предприятия, где работал. Тема предстоящего выступления была исключительно важной. Она касалась тех многочисленных преобразований и перемен, которые проводились в последнее время во многих сферах жизни страны и самым непосредственным образом влияли на жизнь и работу его родного коллектива.

Насколько же серьезна была тема доклада, можно было судить уже по тому, что на десятке плотно исписанных листов довольно часто употреблялись такие соответствующие духу времени слова, как «гласность», «демократизация», «хозрасчет» и «перестройка». И, кстати говоря, последнее слово мелькало гораздо чаще других, ну а точнее, не меньше тринадцати раз…

Хозяин квартиры несколько раз затянулся дымом, рассеянно разглядывая белые с красными розами и еще какими-то голубыми цветами занавески окна. Затем, опустившись за стол, взял авторучку и принялся вчитываться в последнюю фразу, оставленную неоконченной и обрывавшуюся словами: «…носили принципиальный характер, способствовали принятию конкретных решений…». После слова «решений» стояла запятая. Хмуря лоб и напрягая память, он постарался припомнить, что же хотел написать дальше и как закончить предложение, но не смог… Перед глазами, как на экране телевизора, стояла загорелая скуластая физиономия странного посетителя. Его большие жилистые руки с толстыми крепкими пальцами то и дело разворачивали красную тряпку.

Ответственный работник попытался стряхнуть с себя наплывшие видения, снова поймал глазами последнюю фразу и… снова услышал в коридоре короткий и осторожный звонок.

Мысли все разом спутались в его голове, а внутри начала подниматься волна негодования. Это уже было явным нахальством, если не сказать больше.

Бросив окурок в пасть пепельницы-собаки, он решительным шагом направился в коридор, вновь ожидая увидеть клетчатого здоровяка, и, щелкнув замком, энергично распахнул дверь.