— А если, зная будущее, я буду молчать?

— Ты будешь страдать.

— А разве, когда я говорю, я не страдаю?

— На самом деле в этой игре выиграть нельзя.

— А какое у нее название?

— «Прорицательница».

— Прорицательница…

— Хочешь, скажу тебе самое главное?

Античная Кассандра склоняется и произносит на ухо девушке:

— Знать и не уметь убедить других — это, быть может, обидно, но не знать и жить, как все, еще хуже…

Она играет со змеей и говорит:

— Цени свое могущество.

Затем взгляд ее становится жестким.

— Цени, или ты его потеряешь.

— А что мне это может дать?

— Ты можешь узнать, кто ты на самом деле. Ведь это цель каждой жизни…

Голос жрицы нарастает и уже напоминает по силе раскаты грома.

— Ибо только одно важно: узнать, кто ты на самом деле.

44

Ее ресницы дрожат.

Подняв веки, она различает низко склонившееся над ней лицо директора школы «Ласточки».

О нет, только не он.

На нем голубой галстук с металлическим отливом и перстень с печаткой, на которой, если присмотреться, изображена лошадь в короне. От него пахнет мужской туалетной водой и потом.

Кассандра осознает, что находится уже не в больнице, а в изоляторе школы «Ласточки». Она хочет приподняться, но ее запястья привязаны к спинке кровати.

Филипп Пападакис улыбается, а потом показывает девушке странную конструкцию: перевернутый прозрачный стакан, стоящий на тарелке.

Внутри стакана лихорадочно кружится пчела.

Директор школы наблюдает за насекомым сквозь стекло.

Пчела бьется о прозрачные стенки. Директор подносит стакан к глазам Кассандры:

— Ты слышала о «синдроме пчелы»?

Кассандра качает головой, пристально глядя на насекомое в неволе.

— Видимо, наши уроки никогда не закончатся, мадемуазель Катценберг. В последний раз я объяснил вам значение вашего имени, теперь расскажу о смысле ваших поступков.

Кассандра понимает, что ей действительно стоит поучиться у этого неприятного типа.

Наверное, и вправду от врагов можно узнать больше, чем от друзей.

Он встряхивает стакан, о стенки которого продолжает биться пчела.

— Мне было девять лет. Вместе с другими детьми я играл в цветущем саду. Вдруг пчела села на пирожное, приготовленное для полдника, и начала им лакомиться. Другие дети сначала закричали от ужаса, боясь, что она их ужалит. Один мальчик, чтобы произвести впечатление на девочек, решил пуститься на хитрость: увидев, что пчела уселась на крошку от пирожного, он накрыл ее перевернутым стаканом. Точно так же, как сделал сейчас я.

Он опять слегка встряхивает стакан, что немедленно увеличивает тревогу насекомого.

— Затем мальчик, который посадил в тюрьму пчелу, подумал, что она наказана недостаточно. Он стал стучать ложкой по стенкам стакана, раздавался пронзительный звук, который, конечно, внутри стакана казался еще более громким. Пчела словно обезумела, и я…

Филипп Пападакис несколько раз стучит указательным пальцем по стеклу. Что приводит пчелу в бешенство.

— Я решил, что довольно длить ее пытки и надо освободить невинное насекомое.

Директор смотрит на Кассандру с простодушным видом.

— Сказано — сделано, я приподнял стакан. Зачем только я это сделал? Пчела немедленно ужалила меня в руку. Это было очень больно. Впрочем, пчела испытала при этом еще более мучительную боль, поскольку, как вы знаете, ее жало, в отличие от жала осы, оканчивается зазубренным крючком. Ужалив, она пытается улететь, жало застревает и выворачивает у нее все внутренности.