— Нет, не могу, — шагавший рядом Игорь крепче стиснул руку Абрамова. — Не бойся, ты только разобьешь чертов кулон, и на этом все закончится.

— Нет, только начнется. Вы с Маргаритой Олеговной совершаете непоправимую ошибку.

— Я не хочу сесть в тюрьму. И хочу вернуть Ладу — эта женщина мне небезразлична. А ты подумай о своей подруге, Яша. Неужели ты хочешь навсегда оставить ее в кошмарном мире Зазеркалья?

— Синяя Скрипачка обманет. Ей нравиться мучить людей.

— Расслабься, Яша. Все будет хорошо.

Свернув с центральной улицы, они вошли в тихий зеленый переулок, где доживал свой век построенный еще в девятнадцатом столетии двухэтажный особняк. Когда-то украшенное башенками, античными колонами и готическими витражами здание воздвиг местный богатей купец первой гильдии Тимошин, мечтавший богатством и роскошью затмить свое незнатное происхождение. Дом поражал воображение своим безвкусным шиком, собирая вокруг себя множество ротозеев, созерцавших расписанный фресками и украшенный лепниной фасад «дворца». Однако триумф Тимошина длился недолго — сам купец сгинул в годы гражданской войны, его особняк был национализирован, и под затейливо украшенной крышей «дворца» разместились многочисленные конторы, а в шестидесятые годы дом пустили под коммуналки.

Особняк Тимошина никто не ремонтировал, постепенно он начал ветшать, и жизнь в нем стала напоминать экстремальный вид спорта. Рухнувшие балки, постоянные потопы и прочие бытовые неприятности привели к тому, что его обитателей, в конце концов, расселили, а дом вроде бы поставили на капитальный ремонт. Впрочем, судьба пустовавшего особняка еще не была решена окончательно — кто-то называл его культурным достоянием, кто-то намеревался снести, но время и дождь потихоньку подтачивали старые стены, превращая в прах некогда эффектную постройку.

При виде зловещего особняка, Яша сник окончательно и даже перестал дрожать — слишком велик был охвативший его страх. С этим местом у мальчишки были связаны жуткие воспоминания, которые, впрочем, меркли перед открывающимися чудовищными перспективами.

Проникнуть в заколоченный особняк не представляло ни малейшего труда. Выдернув из доски свободно болтавшийся гвоздь, Игорь толкнул дверь.

— Идем.

Яша больше не пытался сопротивляться, покорно войдя в холодный, пахнущей сырой штукатуркой подъезд. Дом Тимошина был жутким местом, однако его наземная часть не шла ни в какое сравнение с огромным подвалом, в котором отважился побывать только неугомонный Толик Стоцкий. Парень рассказывал про него всевозможные страшилки, и, похоже, не слишком преувеличивал. Включив фонарик, Игорь повел своего пленника вниз по темной лестнице. Спуск продолжался довольно долго — не жалевший денег Тимошин отгрохал подземелье с высоченными сводами, где вполне могло разместиться два, а то и три этажа. Новые обитатели особняка, вселившиеся в него при советской власти, не преминули воспользоваться этими архитектурными особенностями дома, и разделили подвал на два яруса, устроив на них великое множество чуланчиков, набитых никому не нужным хламом. К настоящему времени доски помоста здорово подгнили и, наверное, даже Толик не рискнул бы пройтись по верхнему ярусу подвала. Впрочем, и внизу находиться было крайне опасно — находившийся наверху хлам, грозил в любой момент обрушиться на голову.

Несмотря на нависшую, в буквальном смысле слова опасность, Игорь повел Яшу вглубь темного помещения, туда, где теплились маленькие огоньки свечей, и должно было произойти освобождение Великой жрицы Зазеркалья.

— Ты опаздываешь, — негромко произнесла Маргарита, зажигая очередную свечу.

— Прости, мама. Ты же знаешь, это у меня со школы.

— Надо быть собраннее, особенно когда решается твоя судьба.