|
Он говорит, в империи слишком неспокойно, того и жди революции. Вован: Хрен им, а не революция. Тут такие халявы ломятся! Отстегну сколько надо этим, из КПРФ они тоже не лохи, сговоримся. Не пузырься, Зинок. Держись за Костяна. С ним не пропадешь! Зизи: С тобой я ничего не пузырюсь. Обожаю тебя безумно! Хватает Вована за шею и валит на пол. Свет гаснет. Честь дамы (2001 год) Томский, Клавка, Пыпа и два телохранителя. Пыпа: Борзеешь, Вован? Пыпу запомоить хочешь? Пыпу еще никто не помоил, а кто пробовал долго плакал. Томский (неприязненно): С кем имею честь? Пыпа: Ах, ты по понтам? Зря, Вован. Твои пацаны у моих на мухе. Так что давай без геморроя. Клавка (выскальзывая из-за Томского): Мальчики, вы тут разбирайтесь, а я пойду, ладно? Пыпа: Стой, где стоишь, лярва! И без базара ноги выдерну. Томский (делает два шага вперед): Никогда еще при мне так не оскорбляли даму! За такое платят кровью! Я пришлю к вам своих секундантов. Завтра же. Отвешивает Пыпе две пощечины. Пыпа (пятится, держась за щеку): Ты че беспредельничаешь? Че кошмаришь? Кровью, блин. Мочилов завтра пришлю... Неадекватно себя ведешь, Вова. Томский: Не нужно лишних слов. Будем стреляться или нет? Пыпа: Из-за паршивой недвижки? Не психуй, Вован. Не первый год бортами тремся. Томский: Как угодно. Но вам придется извиниться перед дамой. Пыпа (быстро, обращаясь к Клавке): Не бери в падлу, цыпа. Пардон и все такое. Томский (поворачивается спиной): А теперь вон отсюда. Пыпа поспешно ретируется, а за ним и телохранители. Клавка: Круто, Вовик! Кул! Томский немедленно подлетает к ней и начинает целовать руку, постепенно продвигаясь все выше. Клавка: Вон ты какой! А, пропадай все пропадом. Была я дурой, так дурой и проживу. Зато с кайфом! Хрен с ним, с бартером. Вези, Вовчик, в твое Отрадное! А хочешь ко мне, на улицу Десятилетия Октября? Ближе ехать. Томский (мечтательно): Десятилетие октября! Какое поэтичное, декадентское сочетание! Видно, октябрь был какой-нибудь особенно памятный? Клавка (ласково): Эх ты, поселок городского типа. Чему тебя только в школе учили. Ничего, я сделаю из тебя человека. Будет тебе и "Декамерон", и "Пигмалион", в одном флаконе. Треплет Томскому чуб, потом берет за руку и решительно ведет к выходу. Свет гаснет. Занавес. Конец первого действия ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ Никакой туфты (1901 год) Кабинет Томского, в который вернулась вся мебель. У стены три огромных щита, завешенных драпировками. |
