Самому Зейтуну, придумавшему картинку, поначалу и в голову не пришло, что изображение радуги может у кого-то вызвать совсем не те ассоциации. Он-то считал, что радуга будет наводить клиентов на мысли о цветах и оттенках малярных красок. Но довольно скоро они с Кейти сообразили, какую именно публику невольно привлекают. К ним посыпались звонки от гомосексуальных пар, что, между прочим, сильно помогло развитию бизнеса. И в то же время некоторые потенциальные клиенты от них отвернулись: при виде пикапа с радугой на боку у многих пропадала охота иметь дело с этой компанией. От Зейтуна ушли и несколько работников, побоявшись, что, раз они работают в компании с такой ориентацией, их будут принимать за геев.

Когда до Кейти и Зейтуна дошел смысл происходящего, они серьезно обсудили эту проблему. Кейти не была уверена, захочет ли муж — до сих пор ни в его семье, ни среди друзей не было людей с нестандартной сексуальной ориентацией — поменять логотип, избавиться от двусмысленности. Но Зейтун не придал этому большого значения. Он сказал, что переделка двух десятков плакатов, не говоря уже о визитных карточках, офисной бумаге и конвертах с логотипом, влетит им в копеечку. К тому же новые клиенты исправно платят, зачем рубить сук, на котором сидишь?

«Ты только подумай, — засмеялся Зейтун, — мы — мусульманская семья, открывшая свою ремонтную мастерскую, и не где-нибудь, а в Луизиане. Да нам за каждого клиента надо держаться руками и ногами. А если кому-то не нравится радуга, — добавил он — то уж ислам им точно придется не по душе».

И радуга осталась.

Зейтун повернул на бульвар Эрхарт, в мыслях все еще пребывая в Джебле. Каждый раз, когда на него накатывала ностальгия, он задавал себе один и тот же вопрос: как они там, его братья и сестры, племянники и племянницы, разбросанные по всему побережью Сирии? Вспоминал ушедших из жизни отца, мать и горячо любимого брата. Мать ненадолго пережила отца, а брат, Мухаммед, умер, когда Зейтун был еще ребенком. Остальные же члены семьи жили и здравствовали в Сирии, Испании и Саудовской Аравии. Им было чем гордиться. Зейтуны преуспели в жизни — были среди них и врачи, и директора школ, и генералы, и предприниматели, и все они, как один, страстно любили море. Дети выросли в огромном каменном доме на средиземноморском берегу и, уехав, все равно предпочли поселиться поближе к воде. Зейтун решил сегодня же позвонить в Джеблу. Там всегда было много новостей, вдруг у кого-то родился еще один ребенок… Достаточно будет связаться с кем-нибудь из семерых живущих в Сирии братьев и сестер, и он получит полный отчет.

Зейтун включил радио. Передавали, что шторм медленно движется по Флориде в западном направлении и что Мексиканского залива он достигнет не раньше, чем через несколько дней, да и это еще под вопросом. По дороге на свою первую в тот день работу — реставрацию красивого старого особняка в Гарден-дистрикт — Зейтун вертел ручку настройки, стараясь найти хоть одну радиостанцию, где бы не говорили про ураган.

Стоя на кухне, Кейти бросила взгляд на часы и ахнула. Ей редко удавалось без опозданий доставить детей в школу, хоть она и старалась искоренить эту дурную привычку. Пожалуй, будет проще избавиться от нее, когда наступит просвет с летними заказами. Летом, спасаясь от изнуряющей жары, многие клиенты уезжали из города и заваливали Зейтунов просьбами — за время их отсутствия покрасить комнату или веранду.

После серии замечаний и легких тычков Кейти наконец погрузила девочек с вещами в минивэн, и они двинулись в школу, на Западный берег Миссисипи.