Вы собирали подписи для одного кандидата, а зарегистрировать хотите другого.
— Зачем вы нас путаете? — спросила Люба Кукарекова. — Вот его фотография на листах, на которых мы собирали подписи, а вот его паспорт — он везде один и тот же.
— Может быть, он везде один и тот же, зато документы разные. На листовке он с одним «Ц», а в паспорте — с двумя.
И верно. Когда Жабжабычу подбирали паспорт, ему дали бракованный экземпляр, где слово Голицын было написано с двумя «Ц». Теперь избирательная комиссия решила к этому придраться.
В разговор вмешался Устинов-папа. Он сказал сердито:
— Пригласите председателя избирательной комиссии.
Крашеная тетя ответила ему сушеным тоном:
— Товарищ Балаболкин занят. Он находится на приеме у нашего мэра господина Барсукова. Они занимаются выборами.
— А мы чем занимаемся? — спросил папа.
— Вы занимаетесь путаницей. Голоса собирали для одного кандидата, а зарегистрировать хотите другого.
У ребят сразу скисли лица. Попробуй собери заново тысячу подписей.
— Я знаю, что делать, — решительным шепотом сказал папа Устинов Владику.
— Папа знает, что делать, — сказал Владик на ухо Любе Кукарековой.
— Мы знаем, что делать, — сказала Люба на ухо Вите Верхотурцеву.
И они решительным шагом вышли из избирательной комиссии.
Как только они вышли, свежевыкрашенная сотрудница сразу куда-то позвонила:
— Они знают, что делать, — коротко сказала она и повесила трубку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. В кабинете мэра
Звонок был принят в богатом кожаном кабинете мэра.
— Они знают, что делать, — повторил вслух Балаболкин.
— Знают? — удивился Барсуков.
— Знают.
— И что же они будут делать?
— Наверное, обратятся в суд.
— Ну, и хорошо, пусть обращаются, — сказал Барсуков. — А мы пока будем готовить общественное мнение. Где там фотограф Стенькин? Где наш папарацци?
Папарацци ждал за дверью. Барсуков, Кабанов и Балаболкин поглубже уселись в кожаные кресла и приготовились смотреть и слушать.
Робкий Стенькин долго оглядывался, смотрел на дорогие шторы на окнах, на картины на стене, на желтые лимоны на ветках цветов и совсем заробел.
— Ну, что там у тебя есть?
— Вот фотография — «Жабжабыч выскальзывает из рук милиции».
Барсуков и Кабанов посмотрели на фотографию, и Барсуков сказал:
— Это не компромат, это характеристика для приема на работу. Тот, кто выскальзывает из рук милиции, сейчас самый нужный работник. Что там у тебя еще?
— А вот что — «Жабжабыч бьет милиционера языком».
— Это уже лучше, — сказал Кабанов. — За нападение на милицию полагается срок.
— За нападение с оружием, а не с языком, — возразил Барсуков. — Нападение с языком — это называется облизывание.
— Ничего себе облизывание, — заспорил Стенькин. — Да у этого милиционера сотрясение мозга было.
— Значит, будем медицинское заключение прикладывать? — тихо сказал из своего кресла Балаболкин.
Кресттопорыч был недоволен:
— Плохо работаешь, Стенькин. Мы тебе помещение подобрали для ателье, а ты совсем неинтересные снимки принес. Иди и честно отрабатывай задание. Принеси что-нибудь такое, чтобы смотреть противно было.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. |