Изменить размер шрифта - +
. Ладно, будем надеяться, просто табурет какой-нибудь сломается. Или кофеварка. Бывает и так. Неприятные пустяки вообще случаются куда чаще, чем глобальные катастрофы.

    – Потому и живы мы все до сих пор, – киваю.

    Марина выходит к нам в шубе, голова закутана какой-то сногсшибательной индейской шалью. Стучит каблучками, победительно размахивает сумочкой.

    – Дозвонилась я до этого засранца! – объявляет. – Варенька, ты была права, как всегда. Говорит, за город ездил, на переговоры, а там Билайн не берет. Сердится, что я волнуюсь. Говорит: «Мама, я у нас бессмертный, как Маклауд». Ну, ты же знаешь Алешу… В общем, я пошла, а ты, пожалуйста постарайся что-нибудь уронить и сломать. Чтобы покончить с этой ужасной Башней, раз и навсегда.

    – Попробую, – вздыхает Варя. – Но лучше ты сама что-то сломай. Башня все же твоя, а не моя.

    – А имущество тут мое, – упрямится Марина. – Так что все в порядке.

    На прощание мне достается нежный, почти влюбленный взгляд и приглашение заходить почаще.

    Пожалуй.

    Куда я от Шипе-Тотека денусь?

    Мы с Варей остаемся вдвоем. Она запирает дверь, гасит свет, оставляет только одну лампу, над барной стойкой.

    – Чтобы не ломились, – объясняет. – Табличку «Закрыто» почему-то никто никогда не видит, хоть метровыми буквами пиши… Идите сюда, здесь уютно.

    Правда, уютно.

    Но Варя вертит в руках колоду, недовольно хмурится.

    – Что-то не так? – спрашиваю.

    – Что-то не так, – соглашается. – Не пойму, что именно. Другую колоду, что ли, взять? Или уйти в комнату? Что-то мне тут не сидится.

    – Как скажете, – я с готовностью поднимаюсь.

    – Пожалуй, пойдем отсюда, – решает она. – А то свет с улицы видно. И вообще…

    Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, открывает дверь, ведущую в служебные помещения. Включает свет в коротком пустом коридоре. Берет под мышку пакет сока и бутылку минеральной воды. Гасит лампу над стойкой.

    – Идемте.

    Отпирает угрожающего вида железную дверь в конце коридора. За дверью обнаруживается крошечная комнатка без окон. Зато с кондиционером, шумным, но работящим. Так пашет, мерзавец, что я, пожалуй, даже куртку снимать не стану: холодно тут.

    Деревянный пол, белые стены, в дальнем углу – полупустой стеллаж и собранный футон, накрытый черным пледом. В центре комнаты небольшой круглый стол и два кожаных кресла.

    – Вот такой вот рабочий кабинет, – вздыхает Варя. – Но лучше, чем ничего. Гораздо лучше.

    – Отличный кабинет, – говорю. – Здесь не только работать, здесь жить можно. Сам бы жил.

    – А я и живу, – она пожимает плечами. – Незаметно, да? Просто одежда у меня в кладовой хранится. Чтобы клиентов колготками не распугать.

    – Известное дело, – улыбаюсь невольно, – нет зверя страшнее, чем колготки.

    Варя тоже улыбается. Напряжение, возникшее было после ухода Марины, кажется, рассеивается. Ну, будем надеяться. По крайней мере, она меня не боится. Вон, в комнату свою привела. Высшая степень доверия – по моим меркам. Ее мерок я пока не знаю.

Быстрый переход