А еще раньше пассажирам первого салона предложили на валюту сувениры, спиртное, косметику.

Иностранцы купили коньяка, хлопнули по рюмке, развеселились. Отечественных охотников пить в самолете на свои деньги, не на халяву, не нашлось.

«Аэрофлот» на них и не рассчитывал.

Для своих проблема была не только в нехватке валюты.

Впереди предстояло непредсказуемое, может, самое тяжелое и трудное в поездке: московская таможня.

Авгурова тоже не могла так или иначе не думать о ней.

Посадка в самолет на Ларнаке прошла спокойно.

Романиди помогли ей спустить вещи на первый — основной — этаж аэропорта, погрузили в никелированную тележку.

— Я говорил с нашими друзями из «Аэрофлота», — сказал на прощанье Сократис. — Они обещали, что все будет в порядке. Не волнуйтесь.

После отъезда супругов Романиди время в аэропорту пошло живее. В зале появились и другие соотечественники, сбивались в группы, шумно знакомились между собой.

«Наша беспардонность, — подумала Авгурова, — спросил — и не дослушал. „Уже неинтересно!“ Прервал — вмешался в чужой разговор…»

В общественном туалете — безукоризненно чистом, сверкающем белизной, — соотечественницы сматывали в невероятном количестве мягкую туалетную бумагу. У телефонов-автоматов парикмахер — многодетный бухарский еврей прилаживал к розетке электрический кипятильник: готовился заварить зеленый чай на все семейство.

Шел второй час ночи…

Регистрация пассажиров на рейс З41-СУ Ларнака-Москва задерживалась.

Стойку «Аэрофлота» еще с вечера облепили желающие лететь — все те же палубные бедолаги, плывшие вместе с Авгуровой на пароме «Принцесса Евгения» из Хайфы. По привычке они уже начинали составлять списки, устанавливать очередь. Ни у одного билет не был заранее прокомпостирован.

Авгурова ждала в стороне. Романиди предупредили: к ней подойдут, пригласят к стойке.

«Вам не о чем беспокоиться!..»

Иностранцев в зале было немного, они приезжали уже к концу регистрации. Сразу шли на посадку.

Радио коротко объявляло об отправлении очередных рейсов.

Мимо пробежали две хорошенькие молоденькие сучки с румынского рейса. Полненькие, в сапогах с длинными шнурками. У обеих при себе были огромные куклы.

Девок ошмонала полиция, они кое-как побросали вещи назад в сумки, теперь волокли их за собой по мраморной плитке зала.

«Что уж они там везли?! Противозатаочные средства в немыслимом количестве? Или наркотики?»

— … Ларнака-Москва… — коверкая безударные, неожиданно произнесло радио.

Транзитники вокруг на секунду замерли. Над стойкой вспыхнуло световое табло, люди потянулись к вещам. «Аэрофлот» объявлял регистрацию на московский рейс.

— Добрый вечер…

К Авгуровой подошел смуглый молодой человек — служащий аэропорта, она видела его разговаривающим с Романиди:

— Разрешите, я отнесу ваши вещи…

Полет прошел нормально. Тем более, что лететь было недалеко.

«Каким-то будет приземление…»

Самолет легко коснулся посадочной полосы.

Поддатые иностранцы первыми громко зааплодировали. К ним присоединились остальные. Бортпроводница объявила в микрофон на русском и английском:

— Температура за бортом минус шесть градусов…

Киприоты и, вообще, иностранцы потянулись к сумкам с теплой одеждой.

Своих погода не колебала.

Разговоры стихли.

— «Командир корабля и экипаж… благодарят…»

Первый салон пригласили к выходу первым.