— Ищите, начальники!

— Не хотите выдать добровольно?

Еще от дверей менты заметили толстенную тяжелую книгу в переплете позади видеомагнитофона на тумбочке.

— А что здесь? — Следователь прошел к тумбочке, приподнял «Кулинарию».

Глазам предстала первая видеокассета.

Фотография сверху исключала любые сомнения в характере фильма…

— Сейчас мы пригласим понятых, составим протокол. Материалы перешлем в прокуратуру…

Хозяин квартиры метнулся было к телефону, но Саидов выдвинулся вперед. Против выпускника Школы олимпийского резерва мясник был жидковат.

Он поднял руки:

— Прости, начальник. Теперь все будет по-другому. Я знаю ваши проблемы…

Менты были сговорчивы.

Предание огласке всей истории не входило в их планы.

— Посмотрим на твое поведение… — Следователь смилостивился. Вещественное доказательство мы берем с собой… Распишись на видеокассете.

— Сначала пусть, как следует, извинится, — потребовал Саид.

Для горца это было важнее.

— Извини, друг… — Мясник готов был пасть на колени.

— Да, ладно.

Уходя, менты обменялись рукопожатиями с хозяином.

Мясник, однако, как позднее оказалось, был неискренен.

Едва дверь за незванными гостями закрылась, он бросился к своим покровителям в райуправление внутренних дел. Оттуда связались с Главным Управлением и Министерством внутренних дел — туда тоже шли дефицитные мясопродукты…

Приехавшего за материалами на Саидова начальника Инспекции по личному составу Исчуркова встретили уже не с пустыми руками.

Мясник-потерпевший был подробно опрошен, а вместе с ним и работники магазина, дежурившие в тот день, когда туда приходил Саидов. Потом еще допросили соседа, который якобы заходил за сигаретами во время самочинного обыска и все видел. Собственноручное объяснение пришлось написать и напарнику Саидова, которого крепко прижали.

Прямо с места, из кабинета начальника отделения, Исчурков доложил генералу Скубилину:

— Есть основания для возбуждения уголовного дела. Слово за прокуратурой, товарищ генерал…

— Я сказал: прокуратуру я беру на себя…

Прежде, чем звонить в транспортную прокуратуру, генерал Скубилин приказал соединить его с Картузовым.

После его поспешного отъезда с вокзала времени прошло достаточно. Теперь следовало убедиться в том, что звуку, похожему на пистолетный выстрел, не придано значения.

— Как у тебя дела, Картзов? Почему не докладываешь?

— Порядок, Василий Логвинович. Второй поезд с депутатами встретили…

— А как с первым? Все спокойно?

— Абсолютно.

Оба были одинаково заинтересованы в том, чтобы за пределы вокзала ничего не просочилось. На информацию Картузова об этом можно было полагаться.

Скубилин тем не менее предпочел уточнить:

— Представителя ЦК видел? Что он?

— Благодарил. К нам никаких притензий.

— Ты сам от него слышал?

— Сам. Лично.

— Ну, ладно. Воюй!

Успокоившись, Скубилин занялся транспортной прокуратурой — точнее делом Саидова. Сразу же позвонил туда.

— А-а, Василий Логвинович…

Зам транспортного прокурора дороги был мужик кабинетный. Большую часть времени проводил у себя за столом.

— Сколько лет, сколько зим…

Разговор предстоял долгий.

Собеседник был неторопливый, обстоятельный. Пока Скубилин не обозначил цель своего звонка, спокойно выжидал.

Начальник Управления тоже не спешил.