— Я слишком устал, чтобы разгадывать твои загадки, Фрост. — Алексиус снял смокинг и плюхнулся в ближайшее кресло.

Вся его рубашка пропиталась кровью, а спереди ткань даже прилипла к коже. Слава Богу, он не позволил леди Данкомбской взглянуть на рану — слишком уж впечатлительной была эта особа.

Он осторожно снял рубашку, стараясь не сковырнуть подсохшую корку на ране.

Фрост оторвался от чистки пистолетов.

— Ты, кажется, сам когда-то сказал, что тебя решили так назвать потому, что «Алексиус» значит «защитник».

— Да, Белль так говорила, когда я был маленьким. — Он, скривившись, соскреб загустевший слой с пульсирующей кровавой борозды. — Но отец рассказывал другую историю — о византийском императоре, который отобрал престол у брата, выдавил ему глаза и запер в темнице. Если бы он дожил до наших дней, ты бы, наверное, предложил ему вступить в наш клуб.

Граф хихикнул над язвительным замечанием.

— Очаровательно. В общем, понаблюдав за тобой в последние недели, я склонен принять версию твоей сестры. В тебе слишком много материнской крови, Син, и, извини за откровенность, отец ненавидел тебя за это.

Алексиус нашел это объяснение вполне логичным. Как он ни старался выслужиться перед отцом, Синклер-старший оставался непреклонен. В конце концов ненависть стала взаимной.

— Простите за беспокойство, милорды.

Хембри занес в библиотеку миску с горячей водой и перевязочные материалы.

Алексиус поставил миску на стол, а Фрост, отложив пистолет, вызвался ему помочь.

— Позволь уж мне поухаживать за твоим хозяином, Хембри, — сказал он. — А ты пока приготовь ему поесть чего-нибудь горяченького: у него за весь день, небось, и маковой росинки во рту не было. — Он окунул чистое полотенце в горячую воду и тщательно отжал лишнюю влагу.

— Как скажете, лорд Чиллингсвортский.

Фрост велел Алексиусу сесть.

— Есть ли на свете человек, способный тебе отказать, Фрост? — Алексиус зашипел, когда граф без лишних разговоров прижал горячее полотенце к ране на его плече. — Черт, да осторожней ты! Больно ведь.

Друг сочувственно зацокал языком.

— Хорошо еще, что Гомфри не отстрелил тебе ухо.

Фрост предположил, что в Алексиуса стрелял именно он.

— Когда я ушел от Гомфри, тот и стоять на ногах не мог, не то что прицелиться мне в голову. Нет, с момента нашего последнего разговора я обзавелся новым врагом.

Фрост насмешливо фыркнул. По рукам, груди и спине Алексиуса стекали теплые ручейки крови, смешанной с водой.

— Значит, тебе таки удалось побеседовать с леди Джулианой. Кто же тебя подстрелил: ее мамаша, одна из сестер или она сама?

— Ее кузен. Лорд Данкомб.

Алексиус стал вспоминать все, что случилось за последние сутки. К тому моменту, когда он пересказал все события, Фрост уже наложил, причем вполне профессионально, повязку ему на плечо.

Он подал другу свежую льняную рубашку, которую принес Хембри.

— Значит, кто-то поведал ей о твоей слабости к жемчугу и влагалищам, — с прежней насмешкой в голосе подвел итог Фрост. — Неловкая, должно быть, вышла ситуация.

Алексиус подозревал, что это сделал Гомфри. При помощи Фроста он просунул раненую руку в рукав и надел рубашку через голову.

— Джулиана сорвала ожерелье с шеи и швырнула им в меня. — Алексиус почесал подбородок, вспоминая боль, отразившуюся в ее глазах, и синяк у нее на щеке. — Немудрено, что она рассвирепела.