|
Надо поговорить с ней прямо, обсудить создавшееся положение, черт побери! Он же обещал Карелле, что сделает это. Он сказал себе, что заговорит об этом, когда она вернется в комнату. Он спросит, правда ли, что она встречается с... с другим мужчиной. И, возможно, потеряет ее... Огаста снова ушла в ванную. Он услышал, как она открыла и закрыла дверцу аптечки. Огаста провела в ванной довольно много времени. Когда она наконец вышла, она прошла на кухню и налила себе кофе. Потом вернулась в гостиную, держа в руке кружку с кофе, уселась на ковер, скрестив ноги, и принялась прихлебывать кофе.
«Ну, давай!» – сказал себе Клинг. Он посмотрел на Огасту. – Во сколько вы ушли из ресторана? – спросил он. – Берт, в чем дело? – неожиданно сказала Огаста. – Что ты имеешь в виду? – сказал Клинг. Сердце у него заколотилось. – Я имею в виду – в чем дело? Во сколько я ушла от Бианки, во сколько я ушла из ресторана... Какого черта? – Мне просто любопытно. – Ах, тебе просто любопытно? Это что, профессиональное заболевание? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – Да? В самом деле? Неужели любопытство... – Если тебе, черт возьми, так интересно, во сколько я ушла оттуда-то и оттуда-то, отчего бы тебе в следующий раз не поехать вместе со мной, вместо того чтобы разыскивать по всему городу какие-то пилюли? – Какие пилюли? – Ты что-то говорил насчет секонала, каких-то там... – Он был в капсулах. – Да плевать мне, в чем он там был! Я вышла от Бианки в семь часов двадцать две минуты четырнадцать секунд! Устраивает? Я села в черный « Бьюик-Регал» с номером... – Ладно, ладно... – ...с номером ноль-ноль-семь, Берт, а за рулем сидел владелец автомобиля, некий Филипп Сантессон, художественный руководитель театра... – Ну ладно, хватит! – ..."Уинстон, Лойб и Фильдс", и с ним была его жена, Джун Сантессон. Подозреваемое средство передвижения проследовало в Чайнатаун, где мы и присоединились к остальным участникам сборища в ресторане, который называется «У А-Вонга». Мы заказали... – Гасси, прекрати!!! – Нет, черт возьми, это ты прекрати!!! Я ушла из этого гребаного ресторанчика в десять тридцать, поймала такси на Акведуке и поехала прямиком домой, к своему любящему супругу, который в ту же минуту, как я вошла, устроил мне допрос с пристрастием! – орала Огаста, тыкая пальцем в сторону входной двери. – Берт, какого черта?! Если у тебя что-то на уме, так скажи прямо, в чем дело! А иначе заткнись! Я устала играть в полицейских и воров! – Я тоже. – Ну и в чем дело? – Ни в чем, – ответил он. – Я говорила тебе о вечеринке. Я говорила, что нам надо было быть там... – Я знаю, что ты... – Нам надо было быть там в шесть, самое позднее – в полседьмого. – Ну да, я помню... – Ну ладно, – сказала она и вздохнула. Весь ее гнев внезапно куда-то улетучился. – Извини, – сказал он. – Мне хотелось заняться любовью... – тихо сказала Огаста. – Когда я вернулась домой, мне хотелось заняться любовью... – Извини, солнышко... – А вместо этого. – Извини... – Он поколебался. Потом осторожно сказал: – Но мы и сейчас могли бы заняться любовью. – А сейчас – нет, – ответила она. – Но почему? – У меня только что начались месячные. |
