Мона открыла было рот, намереваясь возразить, что Гарленд далеко не старик, но, вспомнив себя в возрасте брата, решила, что поучения бесполезны…

Она уже получила из сервиса свою машину, но гут же вышла из строя коробка передач. Пришлось снова отгонять автомобиль в мастерскую, отчего Эван рвал на себе волосы.

– Ты можешь катать свою фемину и на такси, как-то вечером бессердечно подколола его злая на язычок племянница.

Эван вспыхнул и вылетел из дому. Тщательно избегая укоризненного взгляда матери, Лорна заметила:

– Думаю, что отныне мне придется питаться консервами, а то, не ровен час, дядюшка…

– Если он не соберется отправить тебя, я возьмусь за это сама, – пригрозила Мона. – Теперь из-за твоих шуточек снова начнутся стенания о машине. И думаю, мне придется сдаться. Семь тысяч долларов он не получит, но на три может рассчитывать.

Однако на следующий день, когда она вернулась домой, дочь встретила ее уже у дверей.

– Ты только посмотри! – драматически воскликнула она.

В нескольких ярдах от дома стояла машина. Массивная и уродливая, не менее чем десяти лет от роду, она была выкрашена в грязно-коричневый цвет.

– О боже, что это за чудовище? – Мона удивленно раскрыла глаза. – Не может быть! Неужели Эван?..

– Его, его. Он явился на ней полчаса тому назад.

– Но откуда он раздобыл деньги?

– Какие деньги? Эта таратайка стоит не дороже четырех центов.

– Позор на всю улицу, – простонала Мона. Когда появился Эван, она выяснила, что брат приобрел машину в том гараже, где ремонтировали ее автомобиль. Допотопный «фордик» обошелся ему в восемьсот долларов, он взял кредит и будет расплачиваться из своей стипендии.

– Лучше бы ты не торопился, – буркнула Мона. – Я собиралась дать тебе три тысячи долларов.

– Послушай, ты ничего не понимаешь. Мне не нужна машина за три тысячи. Я хочу иметь автомобиль за семь тысяч. А если на него денег нет, то пусть будет такой, за который я могу сам расплатиться.

Мона поняла, что брата обуяла мужская гордость и любые ее предложения будут отвергнуты. Но на следующее утро она позвонила владельцу гаража, который пользовался доверием клиентов, и тот заверил ее, что с технической точки зрения машина в полном порядке.

Вечером Эван отправился с Софи покататься, а вернувшись, доставил букет белых роз с запиской для Моны. Она тут же развернула листок.

«Я бы предпочел послать красные, но испугался, что вы вернете их. В порядке ли куча ржавого металла вашего братца? Когда мне найдется место в вашей жизни? Арни».

Мона написала ответ.

«Благодарю за прекрасные розы и спасибо, что вы не выбрали красные. Механик заверил меня, что с машиной все в порядке. А место не найдется. Никогда. М. Хэмилтон».

Ответа не поступило, и Мона начала успокаиваться…

Настало время экзаменов. Лорна нервничала, несправедливо обвиняла во всем мать.

– Честное слово, мама, в эти дни ты ведешь себя как злая медведица!

Мона переносила упреки со стоическим терпением, как и полагается матери, у которой дочка сдает экзамены.

– Софи еще хуже, чем мне, – как-то за завтраком сообщила Лорна. – Хотя она такая юная, но уже собирается поступать в Гарвардский университет и боится, что пройдет.

– Боится, что поступит? – удивленно откликнулась Мона.

– Ну да. Она не хочет ехать куда-то под Бостон, но ее отец только и мечтает об этом.