Кали расхохоталась.

От этого смеха кровь застыла в ее жилах, и острые кристаллы резали вены, пронзая каждую мышцу нереальной болью.

— Ты называешь вот это призывом? — насмешливо спросила она, внезапно прекратив веселье. — Слабое подобие истинного ритуала. Я даже не могу получить тело, ты не смогла преодолеть преграду между реальностями, ведьма. Жалкая попытка.

— И все же, никто уже очень давно не мог совершить и подобного, — опять не сдержавшись, сдерзила она.

— Ты слишком заносчива и тщеславна, не думаю, что ты достойна стать вместилищем моего могущества, — призрачная фигура начала терять очертания.

— Но ведь нет никого лучше! — цепляясь за свой последний аргумент, закричала она, вскидывая голову.

Кали задержалась, и словно бы задумалась, повиснув тенью над пылающей пентаграммой.

— Хм…, ты права, сейчас — нет никого сильнее…, - медленно проговорил призрачный голос. — Хорошо, ты получишь то, о чем просишь, но еще должна будешь доказать, что достойна, проведя призыв по всем правилам, — богиня усмехнулась, пронзая ее тело очередной волной пытки. — Сохрани пепел из чаши, и всегда держи его поблизости — проживешь достаточно, чтобы использовать еще одну попытку, которую я тебе даю, — холодно произнесла Кали.

— Но…, - это было вовсе не тем, на что она рассчитывала.

— Ты смеешь оспаривать мое решение? — если бы Кали имела в этот момент тело, у нее наверняка бы приподнялась бровь.

Ей показалось, что от этого, невидимого жеста, вся ее кожа оторвалась от мышц. Но она сцепила зубы, ощущая медный привкус собственной крови во рту.

— Нет, Великая, — покорно прохрипела она.

— Вот и хорошо, — с этими словами Кали исчезла, оставив после себя только запах гари.

Она не имела сил встать. Все тело болело, обожжённые ноги причиняли нереальную муку, а сознание казалось измочаленным, словно пережеванный коровой стебель травы.

И все же, ей дали то, к чему она стремилась, пусть и не в полной мере, но…

Откуда-то, словно издалека, через несколько слоев ткани, донесся голодный плач ребенка.

Он вызвал ее раздражение.

— Иди к дьяволу, — зло прошипела она. — Еще час потерпишь, не окочуришься.

Собрав все оставшиеся силы, она на локтях доползла до чаши и с жадностью, граничащей с вожделением, посмотрела на кучку белого, зернистого пела, оставшегося от ее пальца и травяной смеси.

Вот он — залог времени, для ее успеха…

Когда Сирина осознала, кто она — в ее разуме мало что уцелело.

Казалось, что сознание разлетелось на осколки вместе с теми воспоминаниями о чужой жизни, которые оживил порошок из кости ведьмы.

Почти то же Рина ощущала и в катакомбах Парижа, когда впервые познала подарок Кали. Правда, не настолько выраженно, да и Михаэль тогда нашел способ отвлечь любимую

Михаэль…

Мысль о нем заставила ее сделать почти невозможное — собрав все крупицы оставшихся сил, она подняла веки, пытаясь собрать воедино вращающуюся реальность и осмотреться. Он не мог не ощутить всего того же, что ураганом прошлось через ее мозг. И вероятно, только благодаря силе Мастера, Сирина все еще могла мыслить.

Она находилась где-то… низко.

Тяжело сглотнув, чувствуя, как мучает пересохшее горло жажда, Рина попыталась определиться точней.

Стол. Над ней и немного левей, нависала столешница. Значит, Сирина была где-то на полу? Но она не ощущала себя так, будто на камнях.