Черт! Он знал, что эта недосказанность заставляла поджиматься пальцы на ее ногах, отвлекая, понуждая думать совершенно о другом.

Например, о его теле, прижимающем ее к стене…, к полу… да к чему угодно! Лишь бы оно было на ней так тесно, чтобы…

Каталина сумела отразить этот удар, поднырнув под острие, и делая ответный выпад. Посылая подальше подобные мысли, от которых ее грудь начинала вздыматься в тяжелом дыхании.

Это от драки, убеждала Лина себя, и сама понимала, что нагло врет.

Стоило сосредоточиться на бое.

Он был лучшим бойцом из них двоих. Это Каталина ощутила по первому касанию рапир, и ей нечего было тягаться с Грегом со своим первым разрядом по фехтованию. Она умела драться по правилам соревнований. Грегори даже не слышал о них. А если и слышал, не заботился о подобном.

И, совершенно не поняв, как — Каталина оказалась почти впритык к Грегори. Ее рука, с зажатой в ней рапирой, была заведена за спину, незнакомым приемом. Он клином обездвижил ее!

Тело Грега было опасно близко, чтобы она могла контролировать импульсивные порывы своего собственного тела. Ее бедра дернулись. Она дико, неконтролируемо, хотела прижаться к этому мужчине…

Но в последнюю секунду здравый смысл напомнил о себе, и Каталина едва остановилась, чтобы не отбросить эту чертову железяку, и не прыгнуть на него, обхватывая ногами тело мужчины, прижимаясь своим влажным лоном к его возбужденной эрекции, не позволить себе запустить пальцы в его волосы, заставляя целовать себя. Неистово, жадно…

Черт возьми! Да что же она делает?!

Грегори зарычал, с силой втягивая в себя воздух, в котором, казалось, висел аромат их обоюдного желание и медленно провел по своим губам языком, словно слизывая этот запах.

Странный гортанный звук вплелся в его рычание.

Жадный, требовательный, почти животный… И ее мелко затрясло, когда Каталина осознала, что это она его издавала.

Ему это понравилось… Каталина видела, как дернулся кадык на его шее.

Осознание этого ударило ей в голову новой волной вожделения.

Лине хотелось, чтобы его язык был на ней, на ее коже… Чтобы его рот накрыл ее соски и жадно втянул их, прикусывая… Чтобы он спускался ниже, добираясь до пульсирующего в потребности влагалища, чтобы он был в ней, однозначно….

Взгляд мужчины стал темным, обжигающим. И его напряженные свистящие вдохи, перекрывающиеся рычанием, от которого вибрировала ее грудь, почти подавляли всякий разум. Наклонив лицо, он мягко потерся о ее щеку, задевая губами ухо, щекоча кожу дыханием.

— Ты хорошо держишь шпагу, девочка. Твердо. Думаю, что смогу научить тебя нескольким приемам. Позже…, значительно позже… — Его хриплый голос растекся по коже Катти жаром, задерживаясь на напряженных сосках, которые упирались в его грудь, ноя от такого, недостаточно близкого контакта… Он потерся об нее, посылая разряды в каждую клеточку Лины, заставляя ощущать, как чертовски велико его желание… Она увлажнила губы, желая…

Это было абсурдом… Нельзя было поддаваться!

Он считал, что уже выиграл?!

Ну, уж нет! Лина не собиралась так просто сдаваться!

Девушка дернулась, второй раз за последние сутки, если чувство времени не обманывало ее, рискуя вывихнуть сустав. И, стремительно развернувшись, едва не сломав шпагу, отскочила, высвобождая клинок.

Улыбка вампира стала иной. Каталина, ни черта не понимая, ощутила, внутри себя, что он доволен такой ее борьбой.

Возбужден. Ему нравилось, что она была такой…, непокорной.

Грегори низко зарычал, рванулся вперед, просто напросто, сметая ее защиту, заставляя упираться в стену спиной, ощутив затылком холодное касание клинка.