По комнате прошелестел легкий ветерок изумленных возгласов.

Грей тотчас поднял руку:

– Нет-нет, не надо меня благодарить! Я делаю это ради прекрасной половины человечества и ради будущего. Для счастья этого достаточно.

Неожиданные смешливые морщинки в уголках глаз Минервы придали Грею уверенности. Хитроумный план сработал! А любимая невольно способствовала этому, хотя Грей боялся яростного сопротивления с ее стороны.

– Минерва, может быть, скажем твоему отцу, как мы решили назвать свое предприятие?

С трудом сдерживая смех, она отозвалась:

– Разумеется. Не следует держать его в неведении.

– Ты права, – откликнулся Грей, лихорадочно соображая. – Итак, позвольте представить вам… «Фантастические фасоны Фэлконера»!

С лица Минервы мигом слетела улыбка.

– Нет, «Аристократический выбор Арбакла».

– «Выбор Арбакла»? – растерянно повторил Арбакл.

Поклонившись, Грей заключил:

– Как вам будет угодно, сэр.

Глава 7

Эльдора Мейквелл старательно расставляла капканы для Кэдзоу вовсе не с тем, чтобы выйти замуж за самого бедного мужчину семейства Фэлконер.

В свои тридцать пять Эльдора, по ее собственным словам, пребывала в расцвете женственности и красоты. Кэдзоу воспылал к ней желанием с тех самых пор, как они познакомились в Эдинбурге, на одном из приемов для незаурядных людей с исключительными вкусами. Поначалу Кэдзоу вел себя робко, даже застенчиво, ссылаясь на свою набожность. Лицемер! Он преследовал ее, обольщал, трубил о намерениях окружить ее заботой и любовью.

Выждав время, Эльдора приняла его предложение. Ради Кэдзи она пожертвовала всем. Сказать по правде, она пребывала в стесненных обстоятельствах после ссоры с одним женатым джентльменом, который отказал ей в содержании, узнав о некой совершенно невинной проказе. И вправду, почему бы энергичной, полной сил, цветущей женщине время от времени не побаловать себя? Впрочем, все неприятности уже позади. Эльдоре удалось урвать жирный кусок.

Сидя перед зеркалом в своей спальне, она выбрала серьги с жемчугом и рубинами и такое же ожерелье. Эти и множество других украшений Кэдзоу успел подарить ей за год знакомства.

Пухлые купидоны на потолке прекрасной комнаты в светло-голубых, розовых и лавандовых тонах поддерживали искусно переплетенные золотистые ленты, стенные панели были расписаны вычурными цветами. Заполняла спальню французская мебель. Эльдора восхищалась вкусом и мастерством французов: чего стоили одни только бронзовые или позолоченные ножки, эмали, мозаика и лаковая роспись по дереву! Как требовали правила приличия, покои Кэдзоу располагались довольно далеко от спальни Эльдоры. Слуги усердно изображали почтение, но Эльдора прекрасно знала: они питают к ней зависть и ненависть. Будь у слуг возможность подпортить ее репутацию в Бэллифоге, где Эльдора собиралась стать самой влиятельной персоной, они охотно сделали бы это. Поэтому Эльдора и Кэдзоу старательно поддерживали видимость респектабельности, какая только доступна людям, живущим под одной крышей.

– Это уж слишком, – произнесла Эльдора, заморгала, плотно сжала веки и приблизила лицо к зеркалу, проверяя, естественными ли получились слезы. Со слезами на глазах она выглядела непреодолимо обольстительной. Даже Кэдзоу, человек, не сведущий в искусстве комплиментов, однажды заметил, что у нее золотистые глаза. – Да, слишком, – повторила Эльдора, с надрывом повышая голос. Она вполне могла бы стать знаменитой актрисой.

Нынешняя роль требовала от нее уговорить Кэдзоу согласиться на ее условия.

– Кэдзи, я настаиваю, – проговорила она.

Жаль, что Макс Россмара уехал в Керколди к своим родным.