Кэм прислонился к стойке, сложив на груди руки.

– О, этого я не учел… – Его взгляд медленно переместился вниз – с макушки моей взлохмаченной головы до самых кончиков поджатых пальцев босых ног. Этот взгляд был подобен физическому прикосновению, и у меня перехватило дыхание. – Твоя кухня выглядит очень аппетитно.

Румянец разлился по моим щекам.

– Я не буду с тобой встречаться, Кэм.

– А разве я сейчас просил об этом? – Его губы слегка изогнулись. – Но со временем ты же изменишь свое решение?

– Зря надеешься, – предупредила его я.

– Я полон решимости.

– Надоедливой.

– Скорее, феноменальной.

Я закатила глаза.

– Это всего лишь твои фантазии.

– Фантазии есть воплощение наших истинных желаний, – ответил он, отворачиваясь к плите. – Я принес бананово-ореховый хлеб, который испек в собственной печке.

Я пробуравила его спину суровым взглядом.

– У меня аллергия на бананы.

Кэм резко повернулся, поднял брови в недоумении.

– Ты меня разыгрываешь?

– Нет. Нисколько. У меня аллергия на бананы.

– Черт, какая досада! Ты даже представить себе не можешь, что ты теряешь. Бананы украшают наш мир.

– Без понятия.

Он склонил голову набок.

– И на что еще у тебя аллергия?

– Кроме пенициллина и парней, которые врываются в мою квартиру? Больше ни на что.

– Ха-ха-ха, – ответил он и начал шарить по шкафам. – Сколько слабых, не таких самоуверенных парней погубил твой язычок?

– Видимо, недостаточно, – пробормотала я. Машинально потянувшись к запястью, чтобы поправить браслет, я обнаружила, что его нет на месте. Сердце ушло в пятки. – Я сейчас.

Напевая себе под нос, Кэм кивнул. Я бросилась обратно в спальню, схватила с тумбочки браслет и нацепила его. Облегчение сладкой дрожью пробежало по телу. Выходя из спальни, я взглянула на себя и снова чертыхнулась.

Я была без лифчика.

Тонкая ткань рубашки туго натянулась на груди, и соски призывно торчали.

– О боже.

Сбросив с себя рубашку, я схватила спортивный бюстгальтер из ящика комода.

– Эй! Ты что там, прячешься от меня? – громко крикнул Кэм. – Смотри, я ведь приду за тобой и притащу обратно.

Бюстгальтер застрял у меня на голове. От страха я с силой дернула его вниз, не щадя правую грудь. Ай!

– Даже не смей подходить сюда!

– Тогда поторопись. Мои яйца ждать никого не будут.

– Боже мой, – пробормотала я, спешно натягивая рубашку. Я вышла в коридор, и тут до меня дошло, что я и зубы не почистила. Кэму с его яйцами предстояло набраться терпения.

Когда я вернулась на кухню, на плите варилось несколько яиц, а на сковородке, которую он принес, золотилась красавица-яичница. Он нашел в моем холодильнике пакет тертого сыра и посыпал его сверху.

Видеть его на кухне, у плиты, было непривычно, и странное чувство охватило меня. Сладко потянуло низ живота, пока я смотрела, как ловко он расставляет тарелки и приборы. Я скрестила на груди руки, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Кэм, зачем ты пришел?

– Я уже все тебе объяснил. – Он выложил яичницу на тарелку и отнес к барной стойке. – Тост хочешь? Подожди. У тебя есть хлеб? Если нет, я могу…

– Нет. Я не хочу тост. – Подумать только, он уже чувствовал себя здесь как дома! – Тебе разве больше некого беспокоить по утрам?

– Есть масса людей, которых я мог бы осчастливить своим присутствием, но я выбрал тебя.