– Ну, мы пошли. – Он оглянулся на Дэвида, который в этот момент поправлял пиджак и разглаживал безупречные манжеты. – Удачи, Эксетер.

Дэвид не спеша повернулся.

– Проводи ее светлость до дома, окажи мне эту мелкую услугу. Как никак, я очень постарался, чтобы спасти твою шкуру.

– Ладно. – Маркус ухмыльнулся и подставил Ханне локоть.

Игра закончилась, настало время стратегического отступления.

Как только пальцы Ханны прикоснулись к его рукаву, он поднял с пола шляпу, отряхнул ее, нахлобучил на голову и двинулся к двери.

– Прочь, – велел он стерегущему дверь бандиту, и тот, поджав губы, отступил в сторону. Распахнув дверь, Маркус в последний раз обменялся с Дэвидом многозначительным взглядом. Брат стоял, гордо выпрямившись, и только глаза выдавали его испуг.

«Я вернусь», – говорил взгляд Маркуса. «Поспеши», – безмолвно отвечал ему Дэвид. Наконец Маркус притворил дверь, и они с Ханной направились в сторону пристани.

Глава 21

Ханна не помнила, как добралась до кареты; хотя Маркус был рядом, ее все еще била дрожь и она желала лишь одного: поскорее убраться из этого жуткого притона. Правда, теперь в опасности был Дэвид, и она не знала, как его спасти.

– Чем ты только думал? – воскликнула Ханна, когда они сели в карету. – Ты, должно быть…

Маркус заключил ее в объятия и крепко поцеловал, потом заглянул в ее затуманившиеся глаза.

– Я бы не пережила, если бы они тебя убили, – пролепетала она.

Он с нежностью улыбнулся.

– Я вовсе не собирался умирать, любовь моя.

– Но зачем? – Она стиснула его руку. – Зачем ты поехал сюда?

Герцог прикоснулся пальцем к ее губам.

– Чтобы спасти Молли. Я просто не мог иначе.

По щекам Ханны; заструились слезы, и она улыбнулась дрожащей улыбкой.

– Молли дома, она жива и невредима. Ее спрятала Лили, которая работала на Бентли Риза. Но даже если бы она пропала…

– Так Молли дома, жива и невредима? – Изумлению Маркуса не было предела. – Хвала Всевышнему! Это очень упрощает дело.

Ханна крепко стиснула его руку.

– Но почему ты мне ничего не сказал?

– Не хотел тебя лишний раз волновать. Я думал, что Молли похитили; нельзя было терять ни минуты.

– Но… – Ханна закрыла лицо руками: она была слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво. – Почему именно ты?

Герцог молчал, затем спокойно произнес:

– Меня называют напыщенным холодным гордецом.

– Нет! – попыталась возразить Ханна, но Маркус взглядом остановил ее.

– Большинство людей имеют обо мне именно такое мнение. Что ж, я не спорю. Герцогу не к лицу бурные проявления чувств. – Через его лоб снова пролегла морщина. – Но ты научила меня, что значит сильные чувства. Ради тебя я готов умереть. Я готов был пойти на все, чтобы вернуть Молли; отвести от нее беду. После всего, что ты мне дала…

– Дала тебе! – нерешительно произнесла Ханна.

– А как же твое сердце?

Смех застрял у нее в горле.

– Оно принадлежит тебе, это правда!

Маркус крепко прижал ее к себе.

– Мне еще никто не предлагал своего сердца, – прошептал он.

– Неужели никто? – Ханна осторожно прикоснулась к его лицу.