— Видите, ничего поделать нельзя, — сказала графиня торопливо. — Я знаю, знаю, вы сейчас скажете это. Я понимаю. Слишком поздно…

Наступила минутная пауза. Доктор Ридпэт заложил руки за спину, покачался на носках и кашлянул. Доктор Дик подошел к графине ближе. Лицо его было абсолютно бесстрастно. Только маленькие умные глаза выглядывали из-под кустистых бровей, внимательно исследовали ее лицо.

Боже мой, думал он. Какой мясник зашивал ей раны? Ужас! Бедное дитя, бедное дитя!

Сначала доктор осмотрел одну сторону лица, затем другую, отметив красоту нетронутой шрамами щеки. Подняв руку, коснулся правым большим пальцем — очень осторожно — углов губ и приподнял их так, как они должны быть. Пальцы у него были ловкие и осторожные, словно он держал бабочку и боялся смазать с ее крыльев пыльцу. Этим же пальцем он провел по маленьким впадинкам и выпуклостям на лице и наконец вдоль больших шершавых рубцов. Затем, откинув назад ее темные волосы, доктор осмотрел маленькие уши, которые отличались красивой формой. После этого он раз или два кивнул самому себе и отступил назад.

Магда закрыла глаза. Душа ее была до краев заполнена болью и желанием услышать хоть одно слово надежды из уст знаменитого хирурга. Она ощутила вдруг безумное желание рухнуть на колени и молить этого голландского врача, как Бога, о помощи.

И тут она услышала его голос. Немного хриплый, но дружелюбный. Говорил он на ломаном английском:

— Ви потерпель страшни нещастни слючай, и вам оказаль ошень плохой помощ. Ваш лицо ошень сильно пострадал… Но я видел хуже.

Магда вскинула голову. Сердце забилось так, словно собралось выскочить.

— Вы видели хуже? — выдохнула она.

— Много-много хуже. В Гааге. Это был ошень юни и красиви шенщина. Ее карета перевернулась. Красавица сильно пострадаль… — Дик провел рукой по своему лицу. — Она быль хуже вас, графиня, но сейчас наслаждается счастье со свой хороши муж. Я, Питер Дик, вылечил ее.

Магда уронила хлыст на пол и закрыла горящее лицо ладонями.

— Но как, как?! Что вы с ней сделали?!

Он самодовольно ухмыльнулся и оглянулся на своего пожилого коллегу.

— Что я сделаль? Х-ха! Мне кажется, вы хотеть, чтоб я отдаль вам мои главни секрет! А, коллега Ридпэт?

— В самом деле, сэр, в самом деле, — кивнул старик, так же посмеиваясь.

Забыв о своем достоинстве, о том, что она графиня Морнбери, Магда схватила голландца за руку.

— О, прошу вас, прошу вас, скажите, что вы можете хоть что-нибудь для меня сделать, сэр! Я с радостью приму любую боль, любую пытку, если только вы сможете вернуть мне человеческое обличье!

Хирург по-отечески похлопал ее по плечу.

— Бедное дитя, бедное дитя… — На этот раз он произнес это вслух. — Это займет много времени и может быть ошень больно. И потребуется много деньги от ваш муж, — добавил он со смешком. — Но граф, насколько я понимать, не станет жалеть деньги.

Теперь Магда рыдала, никого не стесняясь.

Он отвел ее к стулу и дал выпить немного вина, чтобы успокоить.

А затем сказал ей, что те методы, которые он применяет, являются самыми новейшими и держатся в большой тайне, не обещал чудес, ведь он не волшебник. Рассказал, что посвятил этой работе всю свою жизнь и является единственным в Европе врачом, умеющим использовать для подобных операций скальпель, иглу и нитку.

У нее все равно останутся шрамы, но они станут почти незаметными, а неровности лица — впадины и выпуклости — исчезнут вовсе. В его силах поднять угол ее обезображенного рта. Он заверил, что швы будут настолько мелкими, что их никто не разглядит обычным глазом. С ним работает итальянский врач, у которого тоже есть профессиональные секреты.